– Это глупо, но я... похоже я полюбила его, – тихо призналась она, глядя в пол. Теперь она больше не плакала, все слезы закончились еще ночью. – Сама не знаю, как так произошло и почему, но полюбила. И когда я увидела, какой красавицей была Регина, мне стало так больно от осознания, что я никогда не смогу стать хоть немного лучше... Я знаю, знаю, что у нас никогда ничего не выйдет, Милена Александровна, прошу, не говорите мне об этом! Я и сама мысленно твержу себе эти слова каждый день. Это просто невозможно. Но тогда я просто не смогла поступить иначе. Мне так хотелось узнать о ней немного больше, да и о нем, тоже... Наверное, вы считаете меня глупой... Но надеюсь, вы сможете мне поверить. Поверить в то, что я не хочу причинить им с Ромой вреда. В то, что хочу им помочь... Если смогу.
– Я тебе верю, – тихо сказала домоправительница. – И очень надеюсь, что ты не подведешь мое доверие, Лера.
– Простите... Я поступила плохо.
– Очень плохо, – кивнула она и тон ее голоса изменился – в нем больше не было ни осуждения, ни упрека, лишь... Боль? Девушка подняла удивленный взгляд и уставилась в ее лицо. Женщина грустно улыбнулась. – Думаю, когда–нибудь, ты бы и так узнала, что случилось с нашей бедной Региной. Прояви ты чуточку терпения, возможно, он однажды поделился бы с тобой.
– Почему вы так считаете? – не поняла девушка. – Рудольф Борисович ведь так хранил эту тайну...
– Потому что каким бы он не казался холодным, он все же живой, – тихо сказала Милена, сжав руки в замок. – И то, что он так долго скрывал свою боль не значит, что ее нет. Даже ему порой нужна поддержка и простое человеческое тепло.
Лера опустила взгляд. Очевидно, теперь ей откровенных разговоров с ним не видать, как своих ушей. Но ведь можно попытаться все наладить? Раз он так и не выгнал ее, значит все еще можно исправить!
– Вы говорили, что давно работаете здесь. Сколько лет ему было, когда вы пришли в этот дом?
– Не больше шести. – сказала Милена, тихо вздохнув.
– Он всегда был таким закрытым?
– У Рудольфа было не самое легкое детство, от него слишком многого ждали. А потому он очень хорошо научился держать все эмоции в себе и показывал их лишь тем, кому мог по-настоящему доверять.
– Например Регине?
– В основном только ей.
Девушка тихо вздохнула и посмотрела на домоправительницу.
– А его мама? Что с ней случилось? Я так поняла, что...
– Ее не стало в девяносто девятом году. – Во взгляде женщины снова отчетливо проявилась боль. – Елена была моей хорошей подругой. Мы познакомились, когда я работала в школе. Она была пианисткой, очень талантливой и как-то раз давала благотворительный концерт. Там мы и познакомились и вскоре подружились. Когда стало ясно, что она не выкарабкается, Борис попросил меня о помощи. Я не смогла отказать, да и... Честно говоря, отказываться не было причин.
– Почему? – Лера задала этот вопрос быстрее, чем успела осмыслить сказанное, а Милена посмотрела ей в глаза и горько улыбнулась.
– В то время я всеми силами хотела хоть о ком-то заботиться и не думать о собственных воспоминаниях. Лена была мне очень дорога, и только она знала, что я к тому моменту пережила. Если бы не это, она бы вряд ли позволила мне смотреть на свои муки и не доверила бы мне своих детей.
– Вы... Не расскажете мне, что с вами произошло? – осторожно спросила девушка, понимая, что Милена имеет право не доверять ей столь личные моменты.
Женщина отвела взгляд в окно и какое–то время молчала, собираясь с мыслями. Яковлева тоже опустила глаза, чтобы не напрягать собеседницу излишне пристальным вниманием.
– Я потеряла надежду на семью,– наконец сказала домоправительница, решившись на откровенность, – до знакомства с Леной, когда я училась на педагога младших классов, у меня появился возлюбленный. Его звали Алексей. Алешка... – Милена тихо рассмеялась, но смех этот был печальным, – сейчас с высоты своего опыта я понимаю, что он был совсем зеленым, когда сделал мне предложение, и сам не понимал, что такое брак. Но тогда я согласилась, не думая. Я была так влюблена... Пожениться мы не успели. За пару месяцев до свадьбы я узнала, что беременна от него. В тот момент я была самой счастливой на земле, мне казалось, что жизнь наконец обрела смысл.
На какое–то время она вновь замолчала. Лера неосознанно потянулась к Милене и осторожно взяла ее за руку, надеясь поддержать. Женщина сжала ее ладонь и продолжила рассказ: