– Реджи, если бы ты была здесь... Все было бы гораздо проще, будь ты рядом,– тихо, почти шепотом произнес он, аккуратно коснувшись застывшей краски на холсте, – тебя уже не вернуть. Рома не узнает, какой чудесной мамой ты могла бы стать.
Портрет хранил безмолвие, девушка на нем смотрела с мягкой улыбкой, будто говорила:
«Я всегда с тобой».
– Где бы ты ни была, твоя любовь всегда будет с нами, – повторил он строки из ее письма, – но что, если мне мало этого? Неужели я не имею право желать большего? Девушка, которую я жажду сделать своей, любит твоего сына так, как могла любить только ты. Может, это все же возможно?.. – вопрос застыл в тишине комнаты. Рудольф опустил взгляд, четко понимая, каким должен быть ответ.
«Слишком опасно. Если она не ответит взаимностью, если будет притворяться и однажды нанесет удар в спину, пострадает прежде всего Рома. Ты должен быть сильным, чтобы в случае чего беспристрастно уничтожить угрозу», – эти слова в его душе говорила отнюдь не нежная и добрая Регина, а строгий и непоколебимый отец. Его голос всегда сопровождал Рудольфа в моменты, когда он выбирал между тем, что нужно сделать и тем, что он по–настоящему хочет.
Алфёров перевел взгляд на портрет родителей и угрюмо улыбнулся. При жизни Борис смотрел так только на свою жену. Рудольф помнил, сколь неистово отец любил маму, и как ее смерть подкосила его. Впрочем даже это не помешало ему найти утешение в няньке...
«А сам ты чем лучше, а, Рудольф? Стоило случиться шторму, и ты кинулся в гавань к проститутке, хотя жаждешь совсем не этого. Может, он сорвался по той же причине?» – подобная мысль посетила Рудольфа впервые. Он никогда не смотрел на измену отца под углом той ситуации, в которой находился Алфёров-старший. Столкнувшись с собственным штормом, Алфёров-младший осознал, что даже его отец – человек, который смог внушить страх и уважение немалому количеству бандитов и был самим воплощением «непоколебимой скалы» – был слаб перед болью потери.
От размышлений о прошлом его оторвал очередной деловой звонок. Однако именно в тот момент, в канун Хэллоуина, Рудольф начал постепенно отпускать боль, обиду и страх.
На следующее утро он спустился к завтраку в более-менее спокойном расположении духа. Алфёров надеялся, что сегодня Лера не станет донимать его попытками в разговоры, так что сел на свое место и принялся пить привычный утренний кофе. Периодически под носом сновала Рита, расставляя разные вкусные добавки для каши и убирая грязную посуду по необходимости. Ее присутствие, на удивление, не раздражало так, как обычно. Алферов невольно поймал себя на мысли, что зря проецировал ошибки старшей Богдановой на ее дочь. Впрочем, эта мысль быстро исчезла, стоило ему только услышать голос сына из коридора.
Лера с Ромой спустились чуть позднее обычного. Рудольф поймал ее взгляд на входе в столовую и поздоровался первым, чтобы не дать возможности завязать диалог.
– Доброе утро, – эта простая фраза прозвучала сухо и равнодушно, хотя он не то чтобы старался.
– Доброе утро, Рудольф Борисович, – ее голос, напротив, звучал энергично, по крайней мере так казалось на первый взгляд. Однако, если прислушаться, можно было понять, что эта энергия вымучена девушкой.
– Папа, доблое утло! – мальчик ярко улыбнулся. К гордости Руди, он уже научился выговаривать звук «Л», и слабым местом пока оставалась разнесчастная «Р» и некоторые шипящие. Рому никто не торопил с этим, настолько мило малыш разговаривал и так активно познавал мир, что подобные мгновения хотелось удержать чуть дольше.
– Привет, родной, – голос Руди стал многократно теплее, а взгляд мягче, – ты выспался?
– Да! Лева сегоня обесяла пойти в палк! – лицо Ромки выражало такую искреннюю любовь, что Рудольф невольно позавидовал мальчику. Он давно решил, что не станет ограничивать сына в проявлении эмоций, как это делали с ним, и теперь любовался малышом, понимая, что сам никогда не сможет так открыто сказать Лере о своих чувствах.
– Здорово. Будете кормить уток, пока они не улетели?
– Да! А есе иглать в песотьке, – мальчик активно закивал. Своей неуемной энергией он безумно походил на Регину.
– Не хотите пойти с нами сегодня? – внезапно спросила Лера, отчего Рудольф вновь напрягся, – мы давно уже не гуляли все вместе, Рома будет...
– Нет, я занят, – отчеканил мужчина, отводя взгляд на свою чашку с почти выпитым кофе, – погуляете сегодня без меня.