Однако на третий день Том, которого измучила скука, лихорадка и боль в ноге, поймал себя на мысли, что ждет прихода Анны.
Но конечно, только потому, что он был голоден.
Анна так и не съела софи, хотя сложно было представить, что та могла стать еще жирнее. Странно.
Нога Тома заживала очень медленно, но все же заживала. Еще день или два, и он сможет уйти. Он отправится куда глаза глядят. Подальше от Анны, прежде чем привыкнет к ней настолько, что перестанет замечать пышущий от нее жар и резкость голоса.
Вечером Анна принесла ему белого хлеба и одеяло. Если бы шерсть была не скручена в нити и не соткана, из нее получилось бы хорошее гнездо.
— Я не могу остаться, — сказала Анна. — Приехал Джо. Он придет сюда разнюхивать, если я не буду осторожна.
Том обрадовался, что Анна не осталась, в этом не было смысла. Еще день, и он уйдет. Анна откроет дверь и увидит пустой сарай. Она будет продолжать оставлять ему еду, но он не вернется, никогда. И тогда она поймет, что у нее ничего не вышло. Ей не поработить его.
— Что ж, до свидания, — сказала Анна, помедлив в дверях.
Том по-прежнему сидел отвернувшись.
16
Том попробовал ступить на больную ногу. Порядок. Он мог стоять, переносить на нее вес. Хорошо. Значит, вечером он уйдет. Он будет идти всю ночь, пока не найдет место, где никого нет. И там он проведет остаток жизни.
Его внимание привлекло движение за окном. Но это была всего-навсего Анна, бегущая по сухой траве. Она прятала что-то под своим толстым пальто.
— Эй! Анна!
Услышав незнакомый голос, Том отошел от окна, чтобы его не заметили.
— Чего тебе? — раздраженно отозвалась она.
— Что ты прячешь под пальто?
— Отвяжись.
Послышались тяжелые шаги. Они приближались. Затем раздался шум драки и пронзительный крик.
— Кексы с глазурью, — торжествуя, произнес голос. Должно быть, он принадлежал Джо. — Дождешься, что я расскажу все Эвелин. Могу поспорить, что их специально купили к чаю.
— Дай сюда!
Снова послышался шум потасовки, которая на этот раз закончилась яростным воем.
— Ты злобная мелкая тварь! Вот я покажу отцу, что ты сделала. У меня кровь идет!
— Так тебе и надо.
— Ничего удивительного, что ты такая жирная.
— Я не жирная!
— Могу поспорить, что ты прячешься в сарае и там обжираешься каждый день. Четыре кекса. Никто, кроме тебя, не может слопать целых четыре кекса.
— Это не для…
Анна спохватилась слишком поздно. Том выругался.
— Не для себя? — Джо явно заинтересовался. — А для кого же тогда?
Молчание.
— У тебя что там, животное?
— Нет.
— Врешь!
— Не вру.
— Сейчас посмотрим.
— Нет! Не смей! Это мой сарай!
— Отстань. Уйди с дороги.
Они приближались. Том прижался к дальней стенке и попытался унять дрожь. Он сделал глубокий вдох, всем своим существом воззвав к звездам.
И замер.
17
— Видишь? — произнесла Анна с некоторым облегчением.
Новый демон — Джо — был высокого роста, почти как взрослый. И сухопарый, для демона.
Он обвел сарай хмурым взглядом:
— Могу поспорить, это какая-нибудь гадость. Наверное, крыса. Кто еще станет тебя терпеть?
— Невидимая крыса, — съязвила Анна.
Анна была такая глупая, что Тому хотелось ее придушить. Чем больше она задирала этого демона, тем настойчивее он пытался узнать ее секрет и внимательно осматривал все вокруг. Его жестокие глаза были светлыми, почти такими же, как у соплеменников Тома. Он вздрогнул, когда демоны прошли рядом с ним.
— Где ты ее прячешь?
Если бы Анна вышла, другой демон последовал бы за ней. Но она была слишком глупа, чтобы догадаться об этом.
— У меня уже есть питомец, — сказала она. — У меня есть Софи. А как поживает твой хомяк?
Джо презрительно хмыкнул и нагнулся, чтобы заглянуть за груду сваленных в углу вещей.
— Должно быть, ты спятила, если таскаешь еду в пустой сарай. Я скажу отцу, и он посадит тебя под замок.
— Не посадит.
— Тебе самое место в психушке, — сказал он. — Совсем рехнулась. Недаром отец говорил, что сыт тобой по горло.
Лицо Анны стало ярко-красным.
— Врешь ты все!
Демоны были очень глупы. Если они ненавидели друг друга, им следовало разойтись. Но казалось, они упивались своей ненавистью.
Джо точно наслаждался моментом: он отпрянул от Анны в притворном ужасе, и Тому пришлось присесть и еще сильнее вжаться в угол.