Сионизм и в особенности его правое крыло, ныне правящее в Израиле, всегда легко находил общий язык с фашизмом. В последние десятилетия это выражалось в военной и технической помощи военно-фашистским режимам в Латинской Америке – от Пиночета в Чили и до головорезов Сальвадора, несколько ранее – союзом с Жаком Сустелем и ОАС, который привел к историческому расхождению сионистов с Францией де Голля. Но и до Второй мировой войны члены правых сионистских организаций были очарованы Муссолини и предлагали ему помощь в борьбе с Англией.
Дружили сионисты и с гитлеровскими нацистами. Ведущий сионист-социалист Хаим Арлозоров подписал соглашение о «трансфере капитала и технологий», которое создало условия наибольшего благоприятствования между сионистами Палестины и Третьим рейхом. Сионистское движение легально действовало в Третьем рейхе, и даже была отчеканена медаль, несущая шестиконечную звезду Давида с одной стороны и свастику – с другой. Подробно о связях нацистов и сионистов можно прочесть в книге американского еврея-троцкиста Ленни Бреннера «Сионизм в век диктаторов» или в короткой, насыщенной фактами статье Марка Вебера «Сионизм и Третий рейх».
В послевоенные годы сионисты не останавливались ни перед чем для достижения своей цели и не щадили «свой народ». Это проявилось в организации массовой волны эмиграции из Ирака, подробно описанной известным израильским журналистом Томом Сегевом в книге «1949», а до этого – ближневосточным корреспондентом английской газеты «Гардиан» Дэвидом Херстом в книге «Ружье и оливковая ветвь» (Фабер и Фабер, 1977).
Массовая иммиграция евреев из Ирака была спровоцирована тремя взрывами в синагогах Багдада. Со временем выяснилось, что взрывы были произведены агентами израильской разведки. Другим мощным фактором были беспрерывные сообщения в американской просионистской прессе о «близящихся погромах» в Ираке (как это напоминает разговоры о неминуемых погромах в России в 1990 году!). Сассон Кадури, главный раввин Ирака, писал в своих мемуарах: «К середине 1949 года пропагандистская война в Америке началась не на шутку. Американские доллары должны были спасти иракских евреев – вне зависимости от того, нуждались ли они в спасении. Каждый день были погромы – на страницах «Нью-Йорк тайме», в корреспонденциях из Тель-Авива. Почему никто не спрашивал нас?… В Ираке стали появляться сионистские агенты, пользовавшиеся общим напряжением в стране и сулившие золотые горы евреям. Начались требования разрешить массовую эмиграцию, стали обвинять иракское правительство в том, что оно преследует евреев».
Наконец, под давлением демонстраций и торгового бойкота иракское правительство капитулировало и издало указ о массовой эмиграции евреев – практически об изгнании. Нечего говорить, что в Израиле иракские евреи нашли не золотые горы, но положение на дне общества. Так сионизм еще раз показал свое жестокое лицо, завершает Дэвид Херст свой рассказ.
Подобным образом была организована и массовая эмиграция из Советского Союза в 1990-1993 годах. Распускались провокационные слухи о близящихся погромах, они бесконечно умножались, пропущенные через призму западных агентств новостей, сочетаясь с рассказами о прекрасной жизни в Израиле. Годы спустя я встретил в Иерусалиме Аллу Гербер, московскую еврейскую писательницу, активную участницу «дела Осташвили».
– Вы, израильтяне, должны воздвигнуть мне памятник, – сказала она. – Это я прислала вам миллион русских евреев.
Выяснилось, что Алла Гербер (вместе с Щекочихиным и Черниченко) пустила в эфир дезу о близящихся погромах с якобы установленной датой – 5 мая. Созданная этими слухами волна панического бегства способствовала дестабилизации Советского Союза и ускорила его гибель. Конечно, слова Аллы Гербер не имели бы никакого эффекта, если бы они не были многократно усилены всей пропагандистской машиной сионистского пиара. Не она, так кто-нибудь другой прошептал бы нужные слова, повторенные послушным аппаратом, и неискушенные «советские граждане еврейского происхождения» потянулись бы вереницей подметать улицы Тель-Авива, стрелять по палестинским детям, умирать и ложиться в неосвященную землю за забором еврейского кладбища на далекой земле.