— Когда ты перестала?
— Неделю назад. — Ее смелые голубые глаза встречаются с моими. — Я не могла ничего делать целыми днями, кроме как глотать ненужные таблетки. Я так поступала, Дерек. Я только спала. Постоянно чувствовала себя вымотанной. И онемевшей. Все из-за них. Я уверена, эти лекарства прекрасно помогают людям, которые в них нуждаются, но они действительно портили мне настроение. Смешно, но сначала я верила, что нуждаюсь в них. Я просто хотела перестать чувствовать на время...
— Доктор Ротбарт прописал их?
— Да.
— И ты подозреваешь, что он работает на Веронику?
— Точно.
Я откладываю свою почту в сторону и наклоняюсь над островком.
— Завтра утром мы назначим тебе встречу с врачом в Рикстон Фоллс. После того как все прояснится, я подам прошение о прекращении опеки.
Розовые губы Серены размыкаются, на лице появляется надежда.
— В самом деле?
— Очевидно, что ты в своем уме. Никто не может этого отрицать.
— Так просто, и все закончится? А что с Вероникой? И ложью?
— Это отдельная тема. Пока давай сосредоточимся на отмене опекунства. Это, на мой взгляд, совершенно не нужно тебе, и это была не более чем уловка Вероники, которая будет иметь неприятные последствия.
— Правда. Единственная причина, по которой она подала в суд, в первую очередь, чтобы она могла контролировать мои финансы. — Серена убирает рыжие локоны с шеи, собирает их в ладонь и перебрасывает через плечо. — В любом случае, я скоро покину тебя, Дерек. Я ценю все, что ты делаешь. Сомневаюсь, что любой другой адвокат пошел бы на такое для меня. — Она встает со своего места с табурета.
— Идешь спать?
— Да.
— Ты устала?
— На самом деле, нет.
— Я тоже. — У меня пересохло в горле. Я знаю, что делаю. Я знаю, к чему это приведет. И я уверен, черт возьми, что хочу этого. — Хочешь выпить? Я собираюсь выпить пива, и я бы не хотел, чтобы ты думала, что у меня проблемы, потому что я пью один.
— Хм. Манипуляция.
— Аргументация, — пытаюсь убедить ее полуулыбкой.
— Без разницы.
Наши взгляды встречаются через островок, и она вздыхает.
— Хорошо. Дай мне пива.
Серена протягивает руку, и я хватаю зеленую бутылку из холодильника за моей спиной, снимаю крышечку, прежде чем передать ей.
Взяв еще одно для себя, я киваю в сторону гостиной. Должен признаться, в последнее время здесь было тихо. Человек может устать от суматохи, но звуки его собственных мыслей эхом разносятся по пустому холостяцкому дому изо дня в день.
— Я не пила ни капли алкоголя, пока мне не исполнился двадцать один. — Серена делает глоток пива, изящно поднимая и опуская бутылку.
— Ты никогда не врывалась в кабинет своего отца, как мятежный подросток?
— Ха. У меня никогда не было привилегии наслаждаться этими мятежными подростковыми годами. — Серена скользит ладонями по горлышку бутылки. — Я училась в одной школе-интернате для девушек до выпускного года, потом посещала университет Уэлсли. У меня не было времени быть непокорной, пока я не повзрослела и не стала жить самостоятельно. И потом, где в этом удовольствие? Жалко, да?
— Совсем нет. — Я закидываю ногу на ногу, наклоняясь к ней, быстро понимая, что полностью очарован ей. — Ты большая редкость. Ты знаешь это, правда?
— Отличная формулировка, — улыбается она мне.
— Хотел бы я так защитить Хейвен. Оберегать ее. Держать подальше от неприятностей. — Я делаю глоток. — Мечта всех отцов.
Серена качает головой.
— Это худшее, что ты можешь для нее сделать. Поверь мне. Оберегай ее слишком сильно, и она не сможет принимать плохие решения, у нее не будет нужного опыта, чтобы вести ее в правильном направлении.
— Так говорит Опра?
Она медленно закрывает глаза и также медленно открывает.
— К сожалению, последняя моя ошибка была самой большой из всех.
— Мне жаль, — говорю я.
— Я знаю. Жаль, что я не увидела раньше. Все было так ново и интересно, и он...
— Не тебя. Его. Жаль, что мужчина может вытирать ноги о женщину, которая его любит. — Мой голос пропитан отвращением. — Он не стоит твоих слез.
— Кто сказал, что я из-за него плакала?
— Я просто предположил. Разве не все женщины так делают? Они плачут. У меня есть три сестры. Поверь мне, я знаю, что происходит, когда ваши маленькие нежные сердца разбиваются.
— Маленькие нежные сердца? Пожалуйста, Дерек, продолжай. Мне нравится, когда ты говоришь, как мудак.