— Где Вероника? — Мой голос звучит сердито.
— Я не знаю, дорогая, — говорит Эудора. — Она уехала сегодня утром. Сказала, что у нее есть дела в городе, и она вернется только после наступления темноты.
Конечно.
— Где он? — спрашиваю я.
— Скорая помощь забрала его в больницу «Доброго Самаритянина» в Амхерсте, недалеко от поместья Хиллдейл. Вам надо приехать.
— Постараюсь добраться туда как можно скорее. — Я заканчиваю разговор. Мои пальцы дрожат, мысли разбегаются, пока ищу в контактах номер Дерека.
Не знаю почему, но инстинкт подсказывает мне сначала попросить его о помощи, и я уже в нескольких секундах от нажатия кнопки «отправить», когда дверь квартиры распахивается.
Он стоит в дверном проеме с портфелем в руке, галстук на шее ослаблен. Я бросаю взгляд на часы — едва перевалило за половину второго. Он не должен быть дома.
Тяжелые шаги Дерека заполняют открытую квартиру. Судя по выражению в его глазах и напряжению в плечах, он все еще в том же настроении, что и утром. Возможно, еще хуже.
Но сейчас я не могу думать ни о нем: ни о его мужской истерике, ни о смехотворной реакции на то, что он не добился своего.
Мои руки дрожат, телефон выскальзывает из пальцев и с глухим стуком падает на коврик. Наклонившись, я хватаю его с пола, поднимаюсь и делаю несколько шагов в сторону кухни, где Дерек просматривает почту с таким видом, как будто она ему отвратительна.
Он останавливается на мгновение, смотрит на меня, затем на почту и обратно. Его лицо мрачнеет.
— Что с тобой?
— Хм, — мои губы и голос дрожат. — Я...
— Что? Говори.
— Мой папа упал. Он в больнице. — Мои глаза затуманиваются, и я пытаюсь сморгнуть слезы. — Мне нужно быть с ним, и я...
Дерек хватает ключи со столешницы, выражение его лица внезапно смягчается.
— Поехали.
Глава 23
Дерек
В зале ожидания больницы «Доброго Самаритянина» в Амхерсте пахнет моющими средствами. Меня окружают белые стены, серые стулья и постеры с профилактическими советами, как не заболеть гриппом. Мы с Сереной ехали два часа, перекинувшись лишь парой слов.
Она казалась отстраненной, очевидно, для беседы у нее не было настроения.
Думаю, мы были на одной волне.
Я беру выцветший номер «Нэшнл Джиографик» и делаю вид, что читаю, потому что женщина, сидящая слева от меня, явно не понимает невербальных намеков.
Нет, я не хочу с тобой разговаривать.
Нет, мне не нужно знать твое имя.
Нет, меня не волнует, почему ты здесь.
Нет, я не скажу тебе, откуда я.
Нет, мне все равно, что тебе нравится мой костюм.
Нет, я не скажу тебе, где я купил туфли.
Ее голос с носовым лонгайлендским акцентом раздражает меня целых двадцать минут подряд, но, слава Богу, звонит ее телефон, и она отвечает. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы извиниться и пойти прогуляться по старой больнице, притворяясь, что ищу торговые автоматы.
Когда я возвращаюсь, ее уже нет.
А потом она возвращается.
Теперь эта женщина постукивает своими длиннющими наращенными ногтями по столику и рассуждает, будет ли на этой неделе обещанный синоптиками дождь.
— Извините, — наконец не выдерживаю я, встаю и иду в противоположный конец зала ожидания.
У женщины отвисает челюсть, и она шипит «козел» мне в след.
Но оно того стоит.
Я прячусь в тихом уголке приемного покоя, когда перед глазами вспыхивают воспоминания о произошедшем сегодня днем, всего несколько часов назад.
— Дерек. Проходи и садись. Нам нужно поговорить. — Отец провел большим пальцем по своим густым усам и встал с кресла.
Я закрыл дверь и приготовился выслушать лекцию о том, что, по мнению отца, я делаю неправильно.
Он присел на край моего рабочего стола, сложил руки на могучей груди и посмотрел на меня суровым всезнающим взглядом.
— Ты пустил в свой дом Серену Рэндалл? — Отец не стал попусту тратить время.
— Да.
— Почему, дьявол побери, ты это сделал? — Его кулак опустился на стол из красного дерева. Подставка для ручек с грохотом опрокинулась. Его палец замер в сантиметре от моего лица. — Я специально подчеркнул, чтобы ты не вмешивался таким образом, и ты дал мне слово, Дерек. Ты обещал не переступать черту. А теперь она живет с тобой?
Чертова Деми.
Нужно было предупредить ее, чтобы помалкивала, но я так торопился уехать в тот вечер, что у меня не было шанса.