Тут-то наконец и возникает колено. Жером смотрит, как молодой человек Клэр кладет ладонь ей на колено. Какой неуместный, бессмысленный, глупый жест, думает он. Сам он раньше едва не коснулся щекой ее колена, когда она, стоя на стремянке, собирала вишни. Но из этих двух наблюдений возникает внезапное осознание того, что от Клэр ему нужно не ее тело, не ее сердце, не ее любовь; нужно ему ее колено — и только. Можно назвать это усеченным желанием. Теперь Жером понимает, что давно перестал бы думать про Клэр, если бы его не подстегивала Аврора — ее писательские интриги толкают его на то, чтобы все глубже погружаться в ситуацию с Клэр, сводной сестрой Лоры. Ему действительно хватает смелости продолжать, но только благодаря осознанию, что в этой игре он участвует под руководством Авроры — это предлог и дальше думать про Клэр, даже и не подозревая, что она ему небезразлична.
По сути, соглашаясь на роль подопытной зверушки в эксперименте Авроры, Жером изгоняет из головы все сомнения в собственной смелости, подавляет стеснительность и даже самопровозглашенную робость. Теперь он может невозбранно ухаживать за Клэр, без всякого страха, что в этом есть что-то безнравственное. По собственному понятию он а) действует по наущению Авроры и б) ровно ни о чем Клэр не просит. Ему нужно лишь ее колено. Оно способно полностью утолить его желание.
Позволяя Жерому относиться к соблазнению как к эксперименту, Ромер убирает из ситуации неуверенность в себе и желчные укоры совести, которые каждый мужчина испытывает всякий раз, когда за кем-то ухаживает и боится отказа. Самоненавистничество Ромер уже рассмотрел в куда более раннем фильме «Знак льва». Теперь на его место встают лукавство, веселость и озорство. Мне тоже всегда хотелось изгнать из своей жизни все формы самообвинения. Но даже если стратегия Жерома и не срабатывает, на руках у него все-таки остается одна неразыгранная карта, а именно: не раз сделанное Авроре признание в том, что «Всякий раз, как я желал женщину, мне не удавалось ее заполучить. Все мои победы оказывались неожиданностями». Он Казанова, хотя в этом и не признаётся.
Все, что ему нужно, это колено Клэр. Вопрос не в том, почему колено, вопрос — почему только оно?
Его довод — а это не более чем довод — состоит в том, что у каждой женщины есть свое уязвимое место. Шея, рука, талия, а в данном случае — колено. Мысль, что тело любой женщины можно свести к одному-единственному уязвимому месту, или магнитному полюсу желания, как его называет Жером, разумеется, абсурдна. Такого места не существует. Скорее всего, колено Клэр просто заинтересовало Жерома сильнее всего остального. Однако теория о его значимости помогает Жерому отыскать точные координаты запланированной им осады тела Клэр. Она же помогает ему обуздать собственные надежды, ибо он уже знает — пусть и сказал Авроре, что желание, которое вызывает у него Клэр, дает ему над ней определенную власть, — что она для него недоступна и неприступна.
То, что совершает Жером — устраняет женщину как целое и делает колено замещением всего ее тела, частью целого, — это чистой воды синекдоха. Он сублимирует желание, останавливаясь на одном лишь колене и игнорируя все остальное, то есть, по сути, фетишизируя это колено.
Возможность утолить желание ему приносит самый расхожий и банальный прием: дождь. Это очень ромерианский ход. В «Моей ночи у Мод» снег вынуждает Мод и Жана-Луи ночевать в одной комнате, здесь же на помощь приходит дождь. Жером и Клэр отправляются по делам на его катере, пугаются, что скоро начнется ливень, вынуждены пристать к берегу и укрыться в лодочном сарае. Пока идет дождь, Жером сообщает Клэр, что только что видел ее молодого человека с другой девушкой. У нее это вызывает слезы. Он пытается ее утешить и наконец, собрав в кулак мужество и силу воли, опускает ладонь ей на колено и начинает его поглаживать, снова и снова. Она, видимо, принимает его жест за утешение; для него же в этом жесте одно сплошное желание — ответ на вызов Авроры, попытка унять собственное желание. Однако есть в нем и нечто боязливое, похожее на поцелуй, которым мальчишка-подросток награждает ничего не подозревающую девушку на подростковом свидании — и за этим следует смущенная, но удовлетворенная ретирада.