Все повернулись к нему. На корме сидел и управлял лодкой, мужик без возраста. Не молодой, не старый, хрен разберёшь. Узкое смуглое лицо, немного раскосые карие глаза, ярко выраженные скулы, слегка крючковатый нос, тонкие губы. Волосы рыжие длинные и грязные, но не лохматые, прямые и жидкие, как и бородёнка, что колыхалась на ветру. Одет был, не смотря на жару, в какой-то серый длинный плащ прямо на майку «алкоголичку», старые джинсы и видавшие виды берцы.
— Ты кто? — первым спросил Егор.
— Шама, — полу басом ответил тот, не отвлекаясь от управления лодкой.
— Шама? Что за имя такое?
— Шама — это сокращённое шаман, — пояснил лодочник, глядя мимо них куда-то вдаль.
— Ты шаман что ли? — иронично улыбнулся Мельников.
— Ага. Настоящий, — не замечая иронии, отвечал лодочник.
— Окей, я Егор, это Тоня и Парфён, — Егор кивнул по очереди на своих друзей, лодочник никак не отреагировал.
— Откуда в средней полосе шаман, почему не колдун? Ты не местный? — не унимался Мельников.
Егор вопросительно посмотрел на Тоню, всё-таки её земляк. Та лишь пожала плечами и отрицательно покачала головой.
— Местный, — вздохнул Шама, — отец сказал, он был шаман, и я буду шаманом. Он учил меня, как стать шаманом.
— А где твой папа сейчас? — вмешалась Тоня.
— Не знаю, он умер.
— Сочувствую, — жалостно протянула Тоня, — а давно?
— Перед самым моим рождением, — невозмутимо ответил лодочник.
Парфён повернулся к Егору и свёл глаза к переносице, скривив морду — "чокнутый".
— Ну да, мой отец сказал, что на берегу надо спасти трёх доходяг, — продолжал Шама и захохотал, подняв голову в небо. Парфён перестал кривляться и повернулся к лодочнику.
— А это твой амулет, — ткнул он ногой в РПК.
Шама перестал, хохотать и снова стал невозмутимо серьёзным.
— Это не моё, отец сказал подобрать, пригодиться. Я взял.
— А как пользоваться тоже отец научил? — не унимался Парфён.
— Кто же ещё? — не чувствуя подвоха в вопросе ответил шаман.
— И куда мы сейчас плывём? — поинтересовалась Тоня.
— Ко мне, там безопасно. Потом отец скажет, что с вами делать.
— Целая, — довольно улыбнулся танкист, доставая из сумки банку с лечо.
— Ну, Парфён, — только и хмыкнул Мельников.
«УАЗик» остановили на ночь на открытой местности на вершине не большого холма. По приказу Колодина обозначили небольшой периметр и установили растяжки из остатков гранат.
Вечерняя прохлада вытащила всех на свежий воздух, кроме президента. Он размышлял, как быть дальше. Быть откровенным до конца со своими солдатами по проекту "Неофит" или того, что уже рассказал пока достаточно. Он думал и поглаживал распухшую после падения лодыжку. Нога к вечеру совсем перестала болеть. Президент стянул носок. Опухоль заметно спала за последний час. Пошевелил ногой, боли нет.
Это показалось ему странным. Ступил на ногу, боли нет. Президент скривил удивлённую мину. Нога приходила в здоровое состояние буквально на глазах. Единственное, что его смущало, кожа на месте вывиха была несколько темнее. Но, что было бесспорно, он выздоравливал. Президент обулся и вышел из машины. Метрах в десяти о чём-то перешёптывалась Колодин с Крокодилом, стало интересно, о чём речь. Леонид Леонидович инстинктивно повернул ухо в их сторону. И о чудо, он стал ясно различать слова.
— Не знаю Колода, мне самому ничего не понятно и не ясно. Я реально думаю, что этот наш главнокомандующий трындит в полный рост. Придумал сказочку для малышей, а на деле всё окажется проектом разработке биологического оружия. И тащит он нас на верную смерть ради целей, которых нам не понять. Давай избавимся от него, и по домам.
— Нельзя, — шептал Колодин, — если это вышедший из под контроля эксперимент, то мы как раз нужны, кто-то должен всё исправлять. Крокодил, мы сука армия, мы присягу давали, контракт подписывали. Это мы должны защищать, когда будет тяжко, а не только сгущёнку тырить. Вот сейчас тяжко, предлагаешь поджать хвост и спасать свою шкуру. Оставить главкома в ситуации чрезвычайного положения — это военное преступление. Когда всё закончится, нас отдадут под трибунал, и мы окажемся в дисбате.
— Какой на хрен главнокомандующий! — зашипел Крокодил, — его армия это «УАЗ» и несколько бойцов. Да что мы сможем сделать?
— Что сможем, то и сделаем, — оставался твёрд в своём решении Колодин.
— Бойцы, у вас всё нормально? — громко спросил президент.