По приезду дверь передо мной распахивает водитель. Экзамен сдан, Арчер больше не лезет из кожи вон. Хотя еще минуту назад я готова была признать, что он почти нормальный парень с парочкой изъянов.
— Наверное, следует уточнить, готова ли ты?
Железное правило с твердым «нет», произнесенным в любой момент, действует везде, даже на его территории. Но без озвученного согласия продолжить Уэс, похоже, не собирается пускать меня в дом. Наверное, он уже и забыл, каково это — слышать отказ.
Меня так и подмывает устроить ему ледяной душ. Я вполне могу уйти без десерта, но не буду, чтобы потом не кусать локти, когда в очередной раз прочитаю о его похождениях.
Смерив его насмешливым взглядом, я снова беру инициативу на себя — благодаря каблукам мне не нужно подниматься на цыпочки, до его губ добраться легко. А игривое прикосновение быстро превращается в оглушительный водоворот страсти.
Придавив меня своим телом к входной двери, Арчер морщится в ответ на мое шипение — я двинулась затылком о дверной молоток.
— Прости, — скупо бросает он. — Давай лучше войдем в дом, пока мы тебя не покалечили.
Внутри безжизненно-красиво. Интерьер впечатляет — каждый предмет на своем, четко обозначенном для него, месте, и все они дополняют друг друга, работают вместе, превращая дом в глянцевую картинку каталога. Дизайнер потрудился отменно, но уюта нет. Это очередное актерское пристанище, которое, сменив владельца, не изменится ни капли — слишком много денег вложено в его обстановку, здесь даже у напольной вазы есть громкое имя и увесистый ценник.
Мне так хочется, явившись к кому-нибудь на холмах, получить просьбу разуться и гостевые тапки. Наверное, так бывает теперь только в жилищах селебрити с ОКР. Грустно.
— Выпьешь?
В гостиной на журнальном столике — если я правильно опознала глыбу стекла на металлической треноге, — в ведерке со льдом остывает бутылка шампанского. Уэс подготовился, он ни на секунду не сомневался, что вернется не один.
— Сначала разберусь с работой — дай мне всего минутку, кажется, я не отправила важное письмо. Но ты можешь пока налить мне.
Достаю телефон и открываю программу-паука, которую написала наша великолепная Мэг. Теперь от пяти до пятнадцати минут мне необходимо развлекать этого парня, чтобы я сорвала двойной куш.
Ночь, пропитанная сексом, плюс приятный бонус. Люблю это. Когда торчишь в офисе, заправляешь всем, получаешь отчеты с вылазок других девушек, не испытываешь той остроты момента, того легкого царапанья страха, почти неощутимого, но приятно оттеняющего и вожделение, и безграничную власть над ситуацией. Да, я в его доме, но все козыри у меня, так было еще до нашей встречи, еще до его идиотского вопроса.
Пробка шампанского выстреливает за низкий диван, Уэс смеется. Похоже, он целился не туда. Не удивлюсь, если его горничная его ненавидит.
Игнорируя бокалы, он поддевает бутылку за горлышко, обхватывает его губами и, сделав несколько глотков, тянется за пультом от стереосистемы. Голос The Weekend заполняет комнату вместе с фырканьем Арчера — колючие пузырьки ударили в нос. Скривившись, он мотает головой, как отряхивающийся от воды пес. Такой забавный.
Улыбаясь, я покачиваюсь в такт музыке. Плавно, соблазнительно, позволяю чувственному тембру проникнуть в меня, наполнить, одурманить возбуждением под завязку. Я не слечу с катушек, это никогда не происходит, но не упущу возможности насладиться вечером.
— Теперь ты меня завлекаешь?
Уэс оценил. И вновь неспешно двигается ко мне.
— Это работает?
— Еще как!
На прикосновение его ладоней я реагирую дрожью, раззадоривающей обоих сильнее. Зеленые глаза, подернутые желанием, затуманенные похотью, вспыхивают ярче — как же он жаждет обладать мною, восхитительно! Наверное, почти так же, как и я — заполучить его.
Секунды две на молнию — у него был миллион возможностей натренироваться, — и черная ткань сдается ему, послушно уходит вниз, частично оголяя меня, высвобождая грудь без бюстгальтера. Уэс поочередно накрывает ртом манящие напряженные соски, словно приветствует их, и я отбираю у него бутылку. Надо выпить еще. Стоны, рвущиеся наружу, смешиваясь с шампанским, оставляют после себя шлейф из искр на языке. Мне нравится это ощущение.
Пока выпивка вновь у него, мои пальцы воюют с его рубашкой. Чем ближе финал, тем меньше терпения у меня остается, и это кажется мне поистине ювелирным занятием, причем до ужаса нервным.
К черту!
Пуговицы разлетаются по комнате, а я удовлетворенно цокаю языком, забираясь поглубже, трогая его пресс, взъерошивая убегающую под джинсы дорожку волос — на груди и животе они у него темнее, чем на голове, выгоревшие на калифорнийском солнце до золотистого блонда — Уэс не использует бейсболку для маскировки.