Пауза.
Исэкин (спокойно, но решительно). А теперь у меня к тебе просьба, О-Тори: об этом – ни звука, ведь ей недолго осталось. А что если тебе переехать, когда ее уже не станет?!
О-Тори. Да, я так и думала. Я же не собираюсь сразу гнать эту каргу на улицу. (Пауза.) Знаете, я ведь уже хотела было отправиться в город, когда вы пришли. Мне пора…
Исэкин. Вот оно что! По делам едешь?
О-Тори. Да, есть кое-какие клиенты, долги соберу…
Исэкин. Ну, в добрый путь. Как вернешься, заходи, хоть пообедаешь спокойно. Словом, смотри, как получится…
О-Тори. Спасибо!
Исэкин уходит, совершенно подавленная. О-Тори провожает ее до двери, потом берет тетрадь и счеты, садится у очага. Достает из-за пазухи документы и разглядывает их в упоении; открывает когиелек, начинает подсчитывать деньги, щелкает на счетах. Долгая пауза. С улицы с задумчивым видом входит О-Сима.
О-Сима. Тетушка!
О-Тори не слышит ее и продолжает считать.
Эй, тетушка!
О-Тори (вздрогнув, в замешательстве прячет деньги). Что такое? Вот пристала!
О-Сима. У, мерзкая старуха! Когда я такое вижу, у меня кровь закипает от злости. Убить ее готова за эти деньги!
О-Тори. Будет неплохо. В тюрьму попадешь – с мужем повидаешься.
О-С им а. Вот скотина!.. Сделай милость, тетушка!
О-Тори. Не к лицу тебе попрошайничать! Неси залог – в любое время ссужу тебе денег.
О-Сима. Вот тебе залог – две дочери, выдай авансом пятьдесят монет.
О-Тори. Не по адресу обращаешься.
О-Сима. Из жалости хотя бы плати им каждый месяц. Или я не родня тебе?
О-Тори. Уж извини. Терпеть не могу всю эту «родню». Бесполезно просить.
О-Сима (задумчиво). Ну что ж, тетушка, если ты их оденешь, накормишь…
О-Тори. Вот это – пожалуйста!
О-Сима. Ах, дрянь! Забирай обеих…
О-Тори. Вот как! Ну что ж, раз ты согласна, я их возьму. Мне как раз надо менять трех-четырех девчонок. Удачно складывается! Все равно, где их нанимать. Итак, по рукам.
О-Сима (поднимается, словно рассердившись). Деньги давай! Хоть одну чарку опрокину! Хватит и пятидесяти дзэни, тетушка!
О-Тори протягивает ей монеты.
А еще пятьдесят?
О-Тори. Нет, не получишь.
О-Сима. Тьфу! Старая скряга! (Уходит.)
О-Тори убирает тетрадь, счеты, направляется в гостиную и сталкивается лицом к лицу с О-Кадзи.
О-Тори (удивленно). В чем дело, сестрица? Что ты делала в моей комнате?
О-Кадзи (с ненавистью). В этом доме твоей комнаты нет!
О-Тори. Хм, вон там твоя постель! (Указывает пальцем в глубь сцены.) Лежи и помалкивай! Побирушка! (Выходит ненадолго и тут же возвращается.) Ах ты воровка! Рылась в моих вещах!
О-Кадзи. Да, я проверила, не украла ли ты чего у Сабу. Пока я жива, ты меня не проведешь…
О-Тори (с досадой). Одной ногой в могиле, а чуть что – сразу грязью поливает! Добить меня хочешь, да?!
О-Кадзи. Уезжай скорей. При мне у тебя ничего не выйдет, как бы ты ни старалась. Нечем тебе поживиться. Не осталось даже циновок. Только куры да я. Убирайся!
О-Тори. Как ни жаль, но, может быть, вместо меня на сей раз придется сматываться тебе. Хотя посмотрим, как ты себя будешь вести. Я по натуре не такой жестокий человек, чтоб вышвырнуть на улицу умирающую старуху.
О-Кадзи (с ненавистью). Ах ты воровка, ты всегда зубы заговаривала! Думаешь меня с толку сбить! (Кричит.) Хватит! Вон отсюда!
О-Тори. Я могу рассердиться, сестрица. Ты это знаешь! И тогда тебе не поздоровится. Так что смотри…
О-Кадзи (смеется). Ты думаешь меня запугать?! Ты не смеешь даже порог переступать этого дома. Я тебя держала из жалости. Не знаю, чем ты там занимаешься в Дзёсю. Но за твои прежние дела тебя ни на минуту нельзя оставлять в этом доме. Уезжай и никогда сюда не возвращайся.
О-Тори (с усмешкой). Ох, сестрица, ты все твердишь «этот дом», «этот дом», а что если я его купила?! И тогда мне прикажешь не переступать его порога?
О-Кадзи. Что?! Ах ты бродяга, забыла уже слова покойного брата? Душа его не допустит, чтобы усадьба попала в твои руки.
О-Тори. Душа его скажет мне спасибо. Как можешь говорить это ты, которую грязный ростовщик отсюда выгнал?!
О-Кадзи. Пусть дом достался бы кому угодно, но только не тебе! Дрянь! Сколько же у тебя денег? Ты думаешь, я не знаю, как ты их нажила, злодейка?! Ах вот для чего ты вернулась в деревню! Не повезло! Жаль мне тебя, Сабу перед отъездом все уладил!
О-Т о р и. Мне тебя тоже жаль, сестрица! Ты ведь считаешь, что Сабу вернул этот дом. Тот самый Сабу, который сидит без гроша и даже деньги на обратный путь у меня взял.
О-Кадзи (вдруг потеряв уверенность). Что-что? Долго ты еще будешь надо мной издеваться? Вот ведь мерзавка! Люди знают, что Сабу привез с юга много денег. Спроси-ка у Ияма!
О-Тори. Ты же не переживешь, если я всем расскажу правду. Да и Сабу не сможет вернуться в деревню. Стать таким посмешищем!
О-Кадзи (смертельно бледная, дрожа всем телом). Лжешь! Негодяйка! Лжешь! Негодяйка!
О-Тори. Поэтому… Да не поднимай шума! Постыдилась бы! Я теперь при деньгах. Короче говоря, он где-то прослышал об этом и весь в слезах приехал ко мне. Ясно тебе, сестрица?! Да я и сама бы не перенесла позора, если б дом попал в чужие руки. Поэтому, не раздумывая, одолжила Сабу две тысячи. Теперь тебе все должно быть ясно.
О-Кадзи (кричит, надрываясь). Лжешь! Ты лжешь!
О-Тори. Поди узнай в управе.
О-Кадзи, обессилев, падает ничком.
Так что лучше не болтай лишнего. Ничего плохого я тебе не сделаю. Я думала: живи, пока живется, в свое удовольствие, только слушайся меня. И что же? Ты обзываешь меня негодяйкой! Но я тебя не выгоню, будь спокойна…
О-Кадзи (задыхаясь). Дерьмо, помирать буду, о-о-о, а к тебе за помощью не пойду…
О-Тори. Вот наказание! Ну что ж, поступай как знаешь. Но пока Сабу не вернет денег, этот дом – мой. Впрочем, у него нет никакой надежды заработать такую сумму. Поэтому в доме распоряжаться буду я.
О-Кадзи (стонет, словно ей трудно дышать). Сабу! Сабу! Погляди, что ты наделал! Чем этой мерзавке, уж лучше бы Ияма… не знаю…
О-Тори. Не упрямься! Так что ты собираешься делать?!
О-Кадзи (задыхаясь.) Обо мне не беспокойся. Мне даже голос твой слышать противно.
О-Тори. Ну, как знаешь. Зря время потеряла. (Быстро удаляется в комнату.)
О-Кадзи поднимается, проходит к черному ходу, возвращается с лестницей. При этом она едва не падает и ужасно задыхается; из последних сил старается приставить лестницу к верхнему этажу конюшни. Ей с трудом удается это сделать. О-Кадзи садится на корточки, обхватив лестницу руками, и замирает.
О-Тори (входит готовая к отъезду). Что ты делаешь, сестрица?!
О-Кадзи неподвижна.
Не валяй дурака!
О-Кадзи. Ухожу из твоего дома. А куры – мои. Куры – мои. Не дам тебе их украсть! (С трудом поднимается по лестнице и не переставая зовет.) Цып, цып, цып… (Срывается вниз.)
О-Тори долго смотрит на нее. Что-то выкрикивая, входит подвыпившая О-С и м а. Увидев лежащую на полу О-Кадзи, сразу умолкает.
1934