– Сколько у вас было припасов, когда вы вошли в залив, капитан? – спросил Коллинз.
Все это звучало как-то наиграно, и тон у Коллинза тоже был странный. Особенно это подчеркивалось формальным «капитан» в обращении к скромному капитан-лейтенанту. Тут Хорнблауэр понял. Это – заранее подготовленный диалог, такого же свойства, что его недавний разговор с Бушем касательно женщин. Он раскусил тон, но по-прежнему не мог разгадать его причины. Но у него был ответ, настолько простой, что он и ответил просто:
– Достаточно, сэр. Говядины и свинины еще по крайней мере на месяц.
Последовала чуть-чуть затянувшаяся пауза, словно остальные переваривали полученную информацию, потом Корнваллис спросил:
– Вода?
– Это другое дело, сэр. Я ни разу не смог заполнить все свои бочки из водоналивных судов. У нас оставалось совсем мало. Потому мы и вернулись.
– Сколько?
– Два дня на половинном рационе, сэр. Мы были на половинном рационе неделю, и четыре недели до этого на двух третях.
– Ого, – сказал Коллинз, и в то же мгновение атмосфера переменилась.
– Вы совсем не подстраховались на случай непредвиденных обстоятельств, Хорнблауэр, – сказал Корнваллис. Теперь он улыбался, и Хорнблауэр в своей невинности понял, что же собственно происходило. Его подозревали в неоправданно раннем возвращении, подозревали, что он один из тех капитанов, кто устал бороться со штормами. Этих капитанов Корнваллис намеревался выкорчевать из Ла-Маншского флота, и Хорнблауэр рассматривался как кандидат на выкорчевывание.
– Вы должны были вернуться как минимум на четыре дня раньше, – сказал Корнваллис.
– Ну, сэр. – Хорнблауэр мог бы сослаться на приказ Чамберса, но не видел для этого причин, и решил его не упоминать. – В конце концов все обошлось благополучно.
– Вы, конечно, пришлете свои журналы, сэр? – спросил флаг-адъютант.
– Конечно, – ответил Хорнблауэр.
Вахтенные журналы документально подтвердят его слова, но вопрос был бестактный, почти оскорбительный, ставящий под сомнение правдивость Хорнблауэра. Неловкость флаг-адъютанта явно разозлила Корнваллиса.
– Капитан Хорнблауэр сможет это сделать в удобное для него время, – сказал он. – Ну, стаканчик вина, сэр?
Удивительно, как мгновенно преобразилась атмосфера, так же разительно, как изменилось освещение, стоило вестовому внести свечи. Все четверо смеялись и шутили, когда вошел Ньютон, капитан корабля. Ему представили Хорнблауэра.
– Ветер устойчивый, вест-норд-вест, сэр, – сказал Ньютон.
– Спасибо, капитан. – Корнваллис обратил на Хорнблауэра голубые глаза. – Вы готовы к отплытию?
– Да, сэр. – Иного ответа быть не могло.
– Ветер скоро станет восточнее, – задумчиво произнес Корнваллис. – Даунс, Спитхед, Плимутский залив набиты судами, ожидающими попутного ветра. Но «Отчаянному» хватит и одного румба.
– Я могу сейчас дойти до Уэссана в два галса, сэр, – сказал Хорнблауэр. Мария ютится где-то на квартире в Бриксэме, однако он должен был это сказать.
– М-м, – протянул Корнваллис, как бы споря с собой. – Мне не спокойно, когда вы не следите за Гулем, Хорнблауэр. Но я могу позволить вам еще день простоять на якоре.
– Спасибо, сэр.
– Если ветер не переменится. – Корнваллис принял наконец решение. – Вот ваши приказы. Вы отплываете завтра на закате. Но если ветер отойдет еще на один румб, вы снимаетесь с якоря немедленно. То есть, если ветер станет норд-вест-тень-вест.
– Есть, сэр.
Хорнблауэр любил, чтоб его подчиненные именно так отвечали на его приказы, и сам ответил так же. Корнваллис продолжал, по-прежнему с интересом разглядывая Хорнблауэра.
– На одном из призов месяц назад мы взяли неплохой кларет. Не согласитесь ли вы принять от меня дюжину, Хорнблауэр?
– С превеликим удовольствием, сэр.
– Я прикажу погрузить его в вашу шлюпку. Корнваллис обратился к своему вестовому, который в свою очередь что-то зашептал адмиралу, Хорнблауэр услышал, как Корнваллис ответил: «Да, конечно».
– Может ваш вестовой заодно прикажет подготовить мою шлюпку, сэр? – спросил Хорнблауэр. Он не сомневался, что пробыл у Корнваллиса достаточно долго.
Было совершенно темно, когда Хорнблауэр спустился через борт в шлюпку и обнаружил у своих ног ящик с вином. Дул умеренный ветер. Темная поверхность Торского залива была усеяна корабельными огнями, виднелись и огоньки Торки, Пэйтона и Бриксэма. Где-то там Мария, наверняка в тесноте, ведь в городках, без сомнения, полным-полно офицерских жен.
– Позовите меня в тот момент, когда ветер станет норд-вест-тень-вест, – сказал Хорнблауэр Бушу, едва ступив на палубу.
– Норд-вест-тень-вест. Есть, сэр. Матросы ухитрились раздобыть спиртное, сэр.
– Это для вас неожиданность?
Британский моряк, оказавшись вблизи берега, как-нибудь да раздобудет себе выпить. Если у него нет денег, он отдаст одежду, обувь, даже серьги.
– У меня были с ними неприятности, особенно после раздачи пива.
Пиво, когда его удавалось раздобыть, выдавалось вместо рома.
– Вы с ними разобрались?
– Да, сэр.
– Очень хорошо, мистер Буш.
Двое матросов под присмотром Доути принесли из шлюпки ящик с вином. Войдя в каюту, Хорнблауэр увидел, что ящик уже принайтовлен к переборке, занимая почти все свободное место. Доути, вскрыв ящик правилом, склонился над ним.
– Больше некуда было его поставить, сэр, – извиняющимся тоном произнес Доути.
Это было верно в двух отношениях. Корабль забит припасами, сырое мясо висит во всех подходящих и неподходящих местах, и свободное место едва ли удалось бы найти. С другой стороны, вино не будет в безопасности от матросов, если не поместить его в капитанской каюте, возле которой постоянно дежурит часовой. Доути только что вынул из ящика большой пакет.
– Это что? – спросил Хорнблауэр. Он уже заметил, что Доути немного смущен, и, когда тот заколебался, повторил свой вопрос уже более резко.
– Это мне от адмиральского вестового, сэр.
– Покажите.
Хорнблауэр ожидал увидеть бутылки с бренди или другую контрабанду.
– Это припасы для капитанской каюты, сэр.
– Покажите.
– Припасы для капитанской каюты, сэр, как я и говорил. – Доути, разворачивая сверток, внимательно разглядывал его содержимое. Ясно, что он и сам не знал, что там найдет. – Это оливковое масло, сэр. А это пряности. Майоран, тмин, чеснок. Это кофе – на вид не больше полуфунта. И перец. И уксус. И…
– Где вы это все раздобыли?
– Я написал записку адмиральскому вестовому и послал с вашим рулевым, сэр. Вы обязательно должны иметь все это, сэр. Теперь я смогу готовить вам как положено, сэр.
– Адмирал знает?
– Меня бы это удивило, сэр.
На лице Доути было написано самоуверенное превосходство. Хорнблауэру на мгновение приоткрылся мир, о существовании которого он прежде не подозревал. Есть адмиралы и капитаны, но под этой блистающей поверхностью существует невидимый круг вестовых, со своими тайными обрядами и паролями, устраивающий жизнь своих офицеров, не спрашивая у них разрешения.
– Сэр! – В каюту торопливо вошел Буш. – Ветер норд-вест-тень-вест. Похоже, он будет меняться и дальше.
Хорнблауэру понадобилось время, чтоб переключиться с вестовых и пряностей на корабль и необходимые для отплытия приказы. В следующую минуту он опять стал собой и уже выкрикивал:
– Свистать всех наверх. Поставить стеньги. Выправить реи. Я хочу сняться с якоря через двадцать минут. Через пятнадцать.
– Есть, сэр.
Тишину взорвали ругательства унтер-офицеров и свист дудок. Затуманенные пивом и бренди мозги прояснялись от тяжелой работы, свежего воздуха и холодного ночного ветра. Неловкие пальцы хватались за фалы и тали. Матросы спотыкались и падали в темноте. Их поднимали пинками унтер-офицеры, понукаемые штурманскими помощниками, которых в свою очередь понукали Буш и Провс. С ростров тащили громоздкие колбасы свернутых парусов.