Ваш нижайший покорный слуга Дж.Доути
Хорнблауэр скомкал записку. Напоминание было мучительно. Надо думать, последнее.
– Вы прочли это, Бэйли?
– Нет, сэр. Я не учен.
Стандартный ответ неграмотного в Королевском Флоте, но Хорнблауэр не успокоился, пока не заглянул в судовую роль и не увидел крестик напротив фамилии Бэйли. Многие шотландцы умеют читать и писать. К счастью, Бэйли оказался исключением.
Так «Отчаянный» шел в бейдевинд, сначала на правом галсе, потом на левом, осторожно неся парус на раненном грота-рее. Он шел на север по серой Атлантике, пока не обогнул Финистерре, а потом в бакштаг двинулся к Уэссану по гипотенузе Бискайского залива. В Новогодний Сочельник шел снег, как и в прошлом году, когда они сорвали попытку Бонапарта вторгнуться в Ирландию. Когда «Отчаянный» достиг широты Уэссана, шел дождь, и густой туман ограничивал видимость. Они медленно двинулись на поиски Ла-Маншского флота. В темноте возник и прошел мимо «Громовержец», за ним «Величественный», и наконец на окрик Буша раздалось в ответ долгожданное: «Ирландия». Прошло несколько минут, пока адмиралу доложили о появлении «Отчаянного», потом послышался новый окрик – это был голос Коллинза, хорошо узнаваемый даже в рупор.
– Капитан Хорнблауэр?
– Да, сэр.
– Не будете ли вы так любезны явиться на борт? В этот раз Хорнблауэр был готов, до блеска выбрит, одет в лучший сюртук. В кармане у него лежали два экземпляра рапорта.
Корнваллис был у себя в каюте. Он сидел в кресле, съежившись. Его бил озноб. Плечи укутывала толстая шаль, Другая лежала на коленях. Очень возможно, что в ногах у него была грелка. В парике и шалях он был похож на старуху, пока не поднял на Хорнблауэра ясные голубые глаза.
– Где вас черти носили все это время, Хорнблауэр?
– Вот мой рапорт, сэр.
– Отдайте его Коллинзу. Теперь расскажите мне.
Хорнблауэр как можно короче пересказал факты.
– Мур был в бешенстве, что вы его бросили, но думаю когда он узнает, он вас простит. «Медуза» не подтвердила ваш сигнал?
– Нет, сэр.
– Вы были совершенно правы, что стали преследовать «Фелиситэ». Я зафиксирую это на вашем рапорте. Мур должен радоваться, что ему не придется делиться с вами призовыми деньгами.
– Я уверен, его это не огорчит, сэр.
– Полагаю, что так. Но вы, Хорнблауэр. Вы могли сделать вид, будто не видите «Фелиситэ» – такие случаи на флоте были. Тогда вы могли бы остаться с Муром и разделить призовые деньги.
– Если б «Фелиситэ» обошла Сан-Висенти, никаких призовых денег могло бы не быть, сэр.
– Я все понимаю. – Голубой глаз сощурился. – Я направил вас на путь богатства и вы им пренебрегли.
– Едва ли так, сэр.
Хорнблауэр вдруг осознал, что Корнваллис сознательно выбрал его в спутники Муру, чтоб он мог разделить призовые деньги. Каждый мечтал бы о таком поручении: видимо, это была награда за долгие месяцы дозора в Гуле.
Коллинз присоединился к разговору.
– Как ваши припасы?
– Достаточно, сэр. Провианта и воды на шестьдесят дней на полном рационе.
– Как насчет пороха и ядер? – Коллинз постучал пальцами по рапорту, который только что закончил читать.
– Хватит еще на одну стычку.
– А ваше судно?
– Мы заделали дыры в бортах, сэр. Пока ветер не слишком сильный, мы можем нести парус на грота-рее. Снова заговорил Корнваллис.
– Разобьется ли ваше сердце, если вам придется вернуться в Плимут?
– Конечно нет, сэр.
– Это хорошо, потому что я отправляю вас на починку.
– Есть, сэр. Когда мне отплывать?
– Вы так торопитесь, что не останетесь даже обедать?
– Нет, не тороплюсь. Корнваллис рассмеялся.
– Не буду вас испытывать.
Он взглянул на указатель флюгера под палубным бимсом. Люди, всю жизнь сражавшиеся с причудами ветров, смотрели на дело одинаково – когда дует попутный ветер, чистое безумие тратить время на развлечения.
– Лучше вам отплыть прямо сейчас, – продолжал Корнваллис. – Вы знаете, что у меня новый заместитель?
– Нет, сэр.
– Лорд Гарднер. Теперь, когда кроме Бони я должен воевать еще и с донами, мне понадобился вице-адмирал.
– Это не удивительно, сэр.
– Если вы отплывете в таком тумане, вам не придется ему салютовать. Это сохранит королю немного пороха, который вы с таким рвением жжете. Коллинз, вручите капитану Хорнблауэру его приказы.
Итак, он возвращается в Плимут. Он снова возвращается к Марии.
24
– Это было впечатляющее зрелище, – сказала Мария.
«Военно-Морские Хроники», которые Хорнблауэр проглядывал, разговаривая с женой, употребили то же сочетание слов: «впечатляющее зрелище».
– Я уверен, так оно и было, дорогая.
Хорнблауэр читал, как выгружали испанские сокровища с захваченных Муром фрегатов. Конечно, когда миллионы в золоте и серебре перегружают в фургоны и тащат по улицам к крепости, без войск не обойтись, но фанфары тут явно ни при чем. Верховой эскорт составил Второй Драгунский Гвардейский батальон, Семьдесят первый Пехотный шагал рядом с фургонами, местное ополчение выстроилось на улицах, и все военные оркестры на мили кругом играли патриотическую музыку. А когда сокровища повезли в Лондон, войска двинулись с ними, с войсками двинулись оркестры, и каждый город, который они проходили, мог лицезреть все то же впечатляющее зрелище. Хорнблауэр подозревал, что правительство не прочь было продемонстрировать народу солидную прибавку к национальной казне в тот самый момент, когда Испания прибавилась к списку враждебных Англии государств.
– Говорят, капитаны получат сотни и тысячи фунтов каждый, – сказала Мария. – Я думаю, нам никогда так не повезет, дорогой?
– Это всегда возможно, – ответил Хорнблауэр. Поразительно, но очень кстати, что Мария не догадывается о связи между недавними приключениями «Отчаянного» и захватом каравана. Мария проницательна, но все служебные подробности оставляет мужу, и ей не пришло в голиву расспрашивать, как «Отчаянный», входящий в состав Ла-Маншского флота, оказался у мыса Сан-Висенти. Миссис Мэйсон могла бы проявить большее любопытство, но она слава Богу, вернулась в Саутси.
– А что с Доути? – спросила Мария.
– Он дезертировал, – ответил Хорнблауэр. Опять-таки к счастью, Марию не интересовало, как дезертируют, и она не стала расспрашивать.
– Мне не жалко, дорогой, – сказала она. – Мне он никогда не нравился. Но боюсь, тебе будет его не хватать.
– Я и без него неплохо обойдусь, – ответил Хорнблауэр. Бессмысленно покупать каперсы и кайенский перец – Бэйли не будет знать, что с ними делать.
– Может быть, в эти дни я смогу позаботиться о тебе вместо этих слуг, – сказала Мария.
В голосе ее звучала нежность. Она придвинулась ближе.
– Никто не может сделать это лучше тебя, милая – ответил Хорнблауэр. Он должен был это сказать. Он не может ее обидеть. Он женился на ней по доброй воле. Он должен и дальше играть эту роль. Он обнял ее за талию.
– Ты самый добрый муж на свете, милый, – сказала Мария. – Я так с тобой счастлива.
– А я еще счастливей, когда ты так говоришь, – ответил Хорнблауэр. Это произнес скрытый в нем интриган, тот самый коварный негодяй, который позволил Доути избежать суда. Нет. Он должен помнить, совесть его в этом отношении чиста. Потворство своим слабостям он смыл кровью, обагрившей палубы «Фелиситэ».
– Я часто удивляюсь, почему… – продолжала Мария, и в голосе ее появились новые нотки. – Удивляюсь, почему ты так добр ко мне, когда сравниваю себя с тобой.
– Чепуха, – сказал Хорнблауэр так лицемерно, как только мог. – Ты должна верить моим чувствам к тебе, дорогая. Никогда не сомневайся во мне.
– Милый мой, – сказала Мария. Ее голос снова изменился, вопросительные нотки исчезли, осталась одна нежность. Она таяла в его объятиях. – Я так счастлива, что в этот раз ты надолго сможешь остаться в Плимуте.
– И я тоже счастлив, дорогая.
Заменить транцы, которые Буш безжалостно спилил для боя с «Фелиситэ», оказалось делом непростым – корму «Отчаянного» пришлось практически отстраивать заново.