– Мама, пойди сюда... – Ольга Ивановна с трудом расслышала требовательный Светланин призыв и закрыла воду. На кухню, не раздеваясь, влетел Павлик:
– Бабушка, скорее, скорее! Иди в коридор!
– Да что у вас там такое стряслось?
– Сама посмотри... – Павлик тащил Ольгу Ивановну в коридор, рискуя оторвать рукав халата.
Светлана стояла, прислонившись к дверям, и держала в объятиях какое-то инопланетное создание. Нет, безусловно, в облике существа угадывалось что-то собачье, но одновременно оно походило на ореховую соню и лемура. Огромные черные глаза навыкате часто моргали, пушистые рыжие уши, размером едва ли не превосходившие всю голову, то вставали торчком, то прижимались к голове. Квази-собака размером была с крупную кошку, пушистая, как маленькая колли, она одновременно напоминала шпица и всяких дивных китайских хохлатых собачек с картинок в журналах. Более трогательного существа представить себе было невозможно.
– Света, ты же знаешь, мы не можем завести собаку...
– Ой, ну мам... – У Светланы задрожал голос и в глазах появился влажный блеск. «Бедняжка, совсем нервы никуда...» – с тоской подумала Ольга Ивановна. – Ты себе не представляешь... Ее какие-то алкаши во дворе пытались заставить на дерево лезть. Били... Хорошо, согласились за бутылку уступить, а то замучили бы насмерть. Там соседи говорили, что они все время над ней измываются, бьют...
– За какую бутылку они согласились уступить? У тебя что, с собой водка была?
– Да нет, конечно, не было. Я им денег дала...
– Свет, да ты в своем уме? Я и так не знаю, как мы концы с концами сведем... А ты собаку покупаешь...
– Ну не могла я мимо пройти, понимаешь?.. Так мне ее жалко стало. И Павлушка разревелся: «Они убьют собачку, убьют собачку...» Еле успокоила.
– Ну что с вами делать?.. Может быть, найдем ей хороших хозяев, да и отдадим? А, Свет?..
– Бабуля, бабуля, не отдавай мою собачку... Пожалуйста. Я ей свою кашу отдам, гулять с ней буду. Спать с собой положу...
Ольга Ивановна с тоской смотрела на дочь и внука. «Видно, им сейчас нужно такое утешение... Хоть немного радости. И собачка вроде хорошая. Павлушка играть будет, скорее в себя придет. А то мальчишке осенью в школу, а он весь на нервах. Надо, кстати, с ним побольше заниматься...»
– Хорошо, Павлуш. Оставим собачку, но с условием – миски ее ты моешь, гулять с ней сначала вместе будем, потом ты один. Если она что набедокурит – ты убираешь... Запомнил? И самое главное – если ты, уже большой мальчик, хочешь завести собаку, то обещай мне с сегодняшнего дня как следует начать к школе готовиться. Будем читать каждый день по абзацу и считать. Согласен?
– Да, да, конечно, согласен, бабуля моя!!! – Павел наскочил на Ольгу Ивановну и едва не сбил ее с ног. Он прижался к бабушке, а мать и дочь поверх его головы обменялись грустными взглядами...
Утро начиналось трудно. До намеченной свадьбы оставалось все меньше времени, а у Сергея появлялось все больше сомнений в том, что он нашел именно ту женщину, с которой ему хотелось бы прожить жизнь. Нет, по ночам он был абсолютно счастлив с нежной, искусной и неутомимой в любви Катериной. Она обволакивала его такой истомой и негой, что он забывал, кто он и где находится. Но каждое утро приносило разочарование – он все ждал, что сегодня наконец его будет ждать обильный горячий хорошо сервированный завтрак. Он, стыдно признаться, мечтал о тарелке рисовой каши с вареньем, которую замечательно варила его мама, о домашних котлетах, пряной тушеной рыбе. Он привык, что воскресные завтраки в его доме продолжались не меньше часа, мама предлагала не только кашу и горячее блюдо, но обязательно жарила блинчики или оладушки, пекла вафли или печенье. Это был целый ритуал – за чаем она спрашивала, кому какой бутерброд, и очень аккуратно намазывала слоем свежайшего масла тонкие ломтики белого хлеба...
Его почти уже семейная жизнь выглядела совсем иначе. Сначала он подолгу ждал, пока Катя проснется и отправится на кухню. Увы, дождаться этого момента ему не удалось ни разу. Если он, плюнув на голод, брал книгу и заваливался в постель рядом с мирно спящей Катериной, то наградой ему были утомительные утренние ласки. О завтраке приходилось напоминать самому. Первые дни Катя нехотя вставала и, неумытая и непричесанная, тащилась на кухню, где ставила чайник, кое-как резала хлеб и жарила яичницу. Причем даже это нехитрое блюдо давалось ей трудно – яйца то подгорали, то оставались полусырыми. Но вскоре, едва проснувшись, она спросила Сергея, не приготовит ли он завтрак, так как у нее что-то болит голова...
Сергей приготовил – тогда и на следующий день. А потом сварил на обед пельмени, а на ужин пошел и купил всяких полуфабрикатов, про которые его мама всегда говорила, что это не пища, а чистый яд...
– Дорогой, передай, пожалуйста, кетчуп...
Не говоря ни слова, Сергей резким движением отправил по столу Катерине бутылочку, которую она с трудом успела поймать. Продолжение обеда, состоявшего из слипшихся макарон и магазинных котлет неизвестного происхождения, прошло в молчании... Катя поняла, что переборщила: не получив в паспорт заветную печать и всех привилегий официального статуса жены, не стоило так расслабляться.
– Ленка, мне нужна твоя помощь...
Катерина сидела в кресле, подогнув под себя красивые ноги. Телефонную трубку она плечом прижимала к уху, потому что руки у нее были заняты – она накладывала на длинные ногти третий слой ярко-алого лака. По ходу разговора она довольно часто отводила руку как можно дальше и, как художник любуется своим лучшим творением, щурясь, рассматривала изящную ухоженную кисть.
– Понимаешь, мой что-то нервничает. До свадьбы всего ничего, готовимся вовсю, а он загрустил. Недоволен, со мной еле разговаривает...
Похоже, невидимая Ленка не выразила должной степени женской солидарности. Катерина повысила голос.
– И что теперь?! Мне к плите и к корыту вставать? Носки ему стирать? Борщ варить... Я перед свадьбой с ума схожу, мне кусок в горло не лезет. Может, я вообще беременна... Нет, на самом деле еще нет...
Видимо, подруге удалось сказать что-то убедительное, и Катерина смягчилась.
– Затем и звоню. Надо устроить все по полной программе – романтический ужин со свечами, пеньюарами и прочим... Ну да, я понимаю, что он не будет есть на ужин свечи с пеньюарами. Вот и помоги мне все приготовить. Там салатики всякие, тарталетки, заливное, тортик. Я мясо с черносливом сделаю и картофельное пюре... Да знаю, что ничего больше не умею... Ну и пусть всем мужикам одно и то же готовлю – они же между собой не общаются... Так ты мне поможешь, а, подруга?.. Да знаю я, что у тебя семья и дети. Так помоги мне – и у меня тоже будут... Ну, кто-нибудь посидит с твоей Олей... Я ведь не часто тебя прошу. У меня судьба решается... Да ты что? Какие еще салаты из ресторана – он что, у меня дурак, разницы не заметит?.. И где я деньги на ресторанные харчи возьму? Ну, постарайся для подруги один-единственный раз...
Просительные интонации звучали так жалостно, что Ленка стала на все согласна.
– Вот и здорово. Значит, завтра с утра на базар, потом ко мне – и к семи часам, когда Сережка с работы приходит, у меня все готово... Нет, извини, завтра я вас не познакомлю – не могу же я сказать, что романтический ужин мне подруга готовила... Не сердись, я в долгу не останусь.
Глава 4
Собачку назвали Дусей. Соседка, заглянув за луковицей, увидела на руках у Светланы ушастое трепещущее существо с черными вытаращенными глазами и с умилением пропела: «Ой, какая ты дуся...» Так и окрестили животное. Первые дни Дуся не желала вылезать из-под тумбочки, на руках у новых хозяев все время дрожала, а поесть решалась только ночью, когда вся квартира погружалась в глубокий сон. На прогулке она, как только ее опускали на землю, делала свои дела и снова прижималась к хозяйской ноге. Видимо, запугали собаку капитально...