- А не осталось ли у нас коньяка, Танюша? Налейте старику, да побольше. Знаете ли, мне трудно и стыдно рассказывать об этом на трезвую голову.
Я согласно покивала головой, погладила мимоходом притихшую Хлою. Бутылка коньяка нашлась в нише где когда-то очевидно был сейф. Когда волшебная, коричневая жидкость наполнила кружки, а они сошлись издав совсем не мелодичный звук, мужчина вскинул голову и пристально, в упор посмотрел на меня прозрачными, голубыми глазами. Неожиданно густые, длинные ресницы черной каймой обрамляли их.
- А вы верите в любовь, Танюша?
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание не позволяя себе закашляться. Коньяк жидким огнем промчался по глотке все воспламеняя на своем пути, приятное тепло разлилось по венам. С минуту размышляла над вопросом. Почему то хотелось ответить честно, максимально правдиво, а не только для того что бы подтолкнуть собеседника к откровенности. Вспомнила пятерых мужей, множество любовников которые встречались на долгом, жизненном пути Татьяны Адамовны. Ясно представила себе невероятно синие глаза Клима Сокола.
- Скорее всего да... Верю я в эту эфимерную субстанцию, которую люди привыкли называть любовью... Не буду отрицать, что существует нечто такое, что иногда без нашего спроса берет в плен наши чувства, поступки и даже жизнь! - я вздохнула и отхлебнула еще глоток коньяка из кособокой кружки.
Молчание повисло за столом. Когда я подняла глаза на сидевшего напротив мужчину, то столкнулась с изумлением медленно тающем в прозрачных глазах.
- Танюша, вы иногда меня поражаете. Вот вижу сейчас молоденькую, хорошенькую девочку перед собой, а ощущение такое, что веду разговор с человеком на много старше себя! - Адам Петрович озадаченно вертел в руках пустую кружку.
Я улыбнулась мило, поскорее опустила глаза. Умен все же мужик! Так и проколоться не долго. Потянулась к бутылке посмотрела на просвет остаток коричневой жидкости, которая так хорошо развязала мой язык. Коньяк лениво плескался на дне бутылки. Разлила остатки по старым посудинам и подняла свою.
- Это коньяк виноват, когда выпью всегда такую чушь несу, самой смешно! - я нарочито глупо хихикнула. - А вы, Адам Петрович, вы сами в любовь верите?
Мужчина внимательно на меня посмотрел и одним махом опрокинул в себя содержимое кружки.
- Знаете Танюша, коньяк божественный напиток! Хорошо затуманивает мозг и развязывает язык. На исповеди надо непременно наливать прихожанам стакан спиртного! Я давно не исповедовался, все некогда было, да если честно, то моя скрытная натура бунтует всегда против душевного обнажения. Но наверное назрело. Слушайте! - он оперся руками о край стола, задумался.
Глава пятнадцатая. Жил-был на свете юный Адам.
- Я ведь Танюша, не всегда был таким старым, - мужчина тоже поднял пустую бутылку, пытаясь рассмотреть на просвет остатки коньяка. Он даже попытался "выжать" ее, энергично потрясая над своей кружкой коричневым стеклом, пузатого сосуда.
К сожалению ему не удалось извлечь из нее даже капельки. Адам Петрович разочарованно вздохнул и с силой шмякнул жадину об стол. Колченогая мебель покачнулась, бутылка упала на бок, но скатившись к краю стола падать передумала.
Я поняла, что для настоящей, длинной исповеди, Адаму Петровичу все же не хватило запала и градуса в крови. Вскочила со стула и помчалась искать еще один благородный напиток. Вино двадцатилетней выдержки мне однажды посчастливилось выиграть за карточным столом у одного смуглого и горячего господина. Не в меру азартный представитель горного народа, просадил в карты за один вечер небольшое состояние, но все пытался отыграться. Элегантная бутылка вина с белой наклейкой на которой значилось, что виноград для этого напитка был собран двадцать лет назад была поставлена на кон и конечно же вскоре поменяла своего владельца. Я вино пить в одиночестве не люблю. У меня всегда настроение от него портится, а сама я становлюсь плаксивой и мягкой словно воск. Поэтому я эту бутылку припрятала и забыла о ней, вот теперь чувствую пришла пора попробовать вкус давно погасшего лета.
Красное, сухое вино конечно же оказалось выше всяких похвал. Адам Петрович долго восторгался изысканным букетом и насыщенным вкусом. Я откровенно говоря восторга его не разделяла. Ну, сухое, ну двадцатилетнее... Но сидела, подливала мерцающую темно-рубиновую жидкость в кружку, кивала головой соглашаясь и все ждала продолжение сказанной ровно час назад фразы.
Вино в сосуде заканчивалось, а обещанный рассказ так и не прозвучал. Терпение мое кончилось.