Я медленно произношу:
– Голова... болела. И сейчас болит. А...Больше я там ничего не забыл?
Тон декана меняется на сочувствующий:
– Да нет вроде. Приболел? Будешь брать больничный?
Выжила. Пришла в себя, собрала вещи и ушла.
– Нет, обойдусь без больничных, – говорю. – Буду через час.
Если она явится сегодня в институт, мне лучше находиться рядом, чтобы следить, как бы не натворила лишнего. Главное, не оставаться с ней один на один.
– Хорошо, мы заменили твою первую пару на философию, так что постарайся успеть ко второй. Студенты ждут.
Лили нет в институте ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю, ни через месяц. На звонки и электронные письма никто не отвечает. Проходит почти полгода, когда деканат наконец принимает решение подписать приказ об отчислении.
Но точно знаю: она не пропала, не убежала. Лиля жива и продолжает следить за мной. Иногда я замечаю, как она щурится на меня из толпы на улице, почти сразу растворяясь среди десятков незнакомых лиц. Порой она переходит дорогу прямо под окнами моей аудитории, мелькает в окнах проезжающих мимо такси и автобусов. Куда бы я ни пошел, она всегда рядом.
Пусть я и остался в живых тем вечером, но не могу не признать, что ее месть в итоге оказалась гораздо более изощренной, чем просто убийство – Лиля оставила меня жить в вечном страхе того, что однажды я проснусь среди ночи, а она будет сидеть на краю моей постели с ножом в руке и улыбаться.
Конец