- Если вы забыли, Артем, то мое имя Маргарита, - сухо проговариваю, аккуратно опуская поднос на стол. Одна кружка с кофе перемещается прямо под нос, удивленно взирающему на меня Асрсению. Тут же рядом с ней приземляется вазочка с зефиром. Второй кофе уходит на край стола, возле которого до сих пор, нелепо раскинув руки в стороны стоит Тэм.
- А почему у меня нет зефирок, - обиженно бубнит парень, опустив руки, тянется к своему напитку.
Я предпочла проигнорировать вопрос. У нас тут не доставка в конце концов и не магазин. Только фыркнула под нос, круто развернулась и пошагала на выход. У меня там свое чаепитие намечается. Некогда тут прохлаждаться.
- Спасибо, лисичка, - усталый шепот касается уха, вызывая легкую дрожь. Но шаг не сбился. И отвечать не собираюсь. Не за чем.
- Рыжая, - окликает наглый голос с другого края, - а я шоколад люблю, молочный! Запомни к следующему разу.
Да уж, наглости у этих парней на троих хватит. Замираю на секунду, повернув голову к парню, четко и категорично отвечаю:
- Нет. Не запомню, - Тори могла бы мной гордится. Помнится больше года назад как раз говорила, что нужно уметь отказывать. Ну, похоже я, наконец, научилась.
***
Девчонка скрывается за дверью. Провожаю ее взглядом. Нет, определённо не тихоня. Хотя воспитание и мягкий характер проскальзывают через колючки.
- Помолчи, - машу головой в сторону брата, который разбушевался не на шутку. Так ли его задело, что ему не досталось сладкого или все же не понравилось, что внимание досталось младшему брату, а не старшему.
Задумчиво откусываю зефир, отпиваю кофе. Тэм угомонился наконец, цедит кофе, обиженно поглядывая из-под хмурых бровей. Я только усмехаюсь на его поведение. Артем привык, что ему все приносят на тарелочке с золотой каемочкой. Я хоть и младший брат, но по каким-то невиданным причинам более разбалованным является все же он. Висок простреливает болью, а грудь сжимает в тиски. И так каждый раз, когда я вспоминаю о родителях. Мама, папа. Почему вы оставили меня здесь разгребать все это дерьмо? Упрямо мотаю головой, сжав зубы. Нет. Я не жалуюсь, я делаю. Это Артем склонен к экспрессивности и меланхолии. Я же действую с холодным расчетом. Но надо признать, что по каплям из меня выливается агрессия, которой раньше не наблюдалась. И причина может быть одна. Я устал. Я не справляюсь. Не могу держать это больше в себе.
Сладость зефира на языке почему-то становится горькой. Запиваю ее кофе и встаю.
- Арбайтен, бразе. Хватит валятся как куль с дерьмом. Нам нужно закончить сегодня. Еще одного дня на студии я не выдержу.
- А мне тут нравится! – воодушевленно говорит Тэм, проглотив мою грубость. Он опять лучится улыбкой и больше не играет в обиженку.
- Чем же? – шепчу я просто, чтобы спросить. На самом деле мне не интересно. Сейчас меня интересует только горячая ванна и теплая кровать. Даже голод притупился, под действием сладких воздушных пилюль.
- Тут ходит рыжая красотка! Как думаешь, если я приглашу ее на свидание она согласится? — это выводит меня из себя за секунду. Развернувшись, хватаю его за шею и нагибаю вниз.
- Не вздумай гляделки свои на нее нацеливать, - шиплю яростно, но тихо. Никто не должен услышать наших разборок. Немного подумав, добавляю, - У нас контракт.
- Ой ли, - радостно скалится засранец, освободившись от хватки, - Чует сердце мое контракт для тебя роли сейчас вообще не играет. Ну или находится явно не на первом месте.
- Заткнись, - говорю отрывисто и направляюсь к двери. Пора уже приступить к тому, ради чего мы тут находимся.
- Ты запал на нее, - нараспев говорит гаденыш, улыбаясь еще шире.
- Смотри не тресни, - намекаю на его дикий оскал и наконец ухожу.
Один, два, три, четыре, пять. Это не секунды, это часы сменяют друг друга. В какой-то момент все еще мрачная Рита заказала пиццу, покормив нас, чтобы мы не сдохли. Виктор Александрович, как с цепи сорвался, заставлял перепевать каждую песню по несколько раз. Постоянно был чем-то недоволен. Если первых часа два Артем все еще улыбался, поглядывая на меня, то потом и он впал в уныние.
Я уже и не надеялся, что это пытка закончится, но все проходит. Прошло и это.
- Арс, отвезешь меня? – братишка немного оживился и уже не строил из себя умирающего лебедя.