Я с болью в сердце смотрю на ее слезы, но даже не двигаюсь, чтобы обнять или утешить. Она не передумает. Ее устраивает нести этот крест жертвы. Это не первый наш разговор, и он опять разбивается о непонимание друг друга. Ее непринятие моей позиции.
- Откуда у тебя мой адрес? – спрашиваю, просто чтобы прекратить эти вопли и завывания. Они меня пробирают до костей, но я не поддамся на такие уловки.
Мать не отвечает, молчит, смотрит тяжелыми мокрыми глазами, качает головой.
- Я все же твоя мать. В деканате мне дали твой фактический адрес.
Теперь я злюсь еще и на работников деканата. Я совершеннолетняя. С чего они взяли, что имеют право раздавать направо и на лево мои конфиденциальные данные.
- Не вздумай сказать отцу, - говорю отрывисто и жестко. Этого еще не хватало, чтобы он приперся сюда и разрушил мою, так долго собираемую по осколкам, жизнь.
- Не скажу, - говорит устало, поднимается и шаркая ногами по полу, идет к двери.
- На ужин не останешься, - спрашиваю в спину, просто потому что я вежливая девочка. Я не должна, но не хочу, чтобы она уходила вот так.
- Нет, - глухой безжизненный голос, заставляет вздрогнуть, но я остаюсь на месте, впиваясь ногтями в ладони. Не даю волю чувствам, не бегу к порогу, прося остаться. Она выбрала уже давно и это ни к чему не приведет. Будет только больнее чем сейчас.
Когда входная дверь хлопает я сползаю на пол с рыданием, сорвавшимся с губ. Ложусь, скручиваясь и подтягивая ноги к себе и плачу, плачу, плачу. Не могу остановится, как будто кто-то включил воду на полную мощность, и она теперь льется из моих глаз. Мама, мамочка, зачем ты так.
XVIII
Я задумчиво вертел смартфон в руке, рассматривая свое загримированное лицо в зеркало. Где-то там в недрах его памяти субботним вечером появился контакт под именем «Лисичка», ни разу не набранный, но такой соблазняющий своим наличием. Ринна не слишком сопротивлялась, когда я попросил ее номер. Немного удивилась, покачала головой и с лукавой улыбкой продиктовала заветные цифры. С того момента я прорывался набрать его каждую свободную минуту. Но останавливал себя. Даже запрещал. Что я могу ей дать? Дружбу? А разве я хочу с ней дружить. Вот уж нет. Отношения? В лучшем случае тайные, редкие встречи. И если они вскроются мне несдобровать. Контракт, черт бы его побрал. Он запрещал мне любые отношения с противоположным полом. Дурацкая кабала, ярмом, повисшая на моей шее. 11 месяцев, 11 месяцев и я буду свободен. Но будет ли она меня ждать? Вряд ли. Светлая, умная, теплая как солнце девчонка легко найдет себе парня без заморочек и тараканов в голове, размером с тарантула.
- Чего грузишься опять? – Артем появился внезапно, видимо у всех девчонок собрал номера и общение с фанатами изжило себя.
- Вот это мы дали жару, братишка! – восторженно продолжил вещать, не требуя ответа на предыдущий вопрос, - там такие цыпочки были, у одной я даже расписался на груди, - самодовольство из него лилось через край. Было бы чем хвастаться. Я фыркнул.
- Хорошо, что не на жопе, - на этом наш разговор прервался в гримерку впорхнула Ангелина секретарь-талисман нашей группы. Она занималась всем что требовалось, в том числе и гримом. Не знаю где Виктор ее откапал, но он явно должен платить ей больше. С учетом хотя бы того, что она не только подменяла гримера, секретаря и стилиста, но и раздвигала свои длинные ножки по первому его требованию. Но Виктор Александрович был жадным до денег и сомневаюсь, что она получает золотые горы. Однако, почему-то продолжает на него работать.
- Давайте мальчики вернем вам назад ваши симпатичные мордашки! – она хлопнула в ладоши, взяла в руки спонж и средство для снятия макияжа, споро смывая белила и темную подводку под глазами. Брат во время процесса флиртовал напропалую, я же молча вытерпел процедуру и потянулся за курткой.
- Эй, ты куда? А как же вечеринка? – возмущенно спросил зачем-то. Как будто не знал ответ.
- Я домой, - вытянул из куртки пачку сигарет, планируя закурить, как только окажусь возле черного входа.
- Ты в курсе, что по контракту мы должны посещать такие мероприятия? – ехидство так и сочилось из Тэма.