Арсений ничего не сказал, просто, закрыв дверь, притянул меня в свои объятия, чуть приподнял над полом. Я вцепилась в него как утопающий в соломинку, обхватила руками, а потом и ногами, полностью притиснувшись к его телу. Он пах косметикой и хвойным лесом. Необычно, но приятно. Как будто решил накрасится среди елок. Я хихикнула от ассоциации. С плеч как будто сняли тяжелый груз, стало спокойно и умиротворенно.
- Не знаю почему ты смеешься, но я рад, - с улыбкой, которая чувствовалась в голосе сказали мне на ухо.
Мы переместились в комнату. Арс уселся на кресло, устроив меня у себя на коленях. Я не возражала. Казалось, если я покину его надежные объятия, то весь груз проблем обрушится на меня снова и в этот раз точно придавит.
- Расскажешь? - спросили меня, нежно заправляя рыжую кудряшку за ухо.
Раньше, наверное, я бы никогда так не сделала. Не стала бы рассказывать о семейных драмах, почти незнакомому парню, который к тому же мне очень нравился. Но это было раньше. До его объятий, которые принесли облегчение. До его нежного шепота, обжигающего ухо. До ласковых прикосновений пальцев к волосам и щеке. До теплых растаявших именно для меня льдинок в глазах. И я рассказала. Все. Как будто говорила с Тори, а не с ним. Без утайки. Если это будет слишком для него. Если сейчас брезгливо оттолкнет дочь алкаша, то будет больно, но я переживу. Заменю одну боль на другую, но не сломаюсь. Но я, почему-то, верила, что он поймет, пожалеет, прижмет к сердцу. И тогда мне ничего не будет страшно.
Слова лились из меня хриплым шепотом в то время, как пальцы судорожно сжимали его футболку. Я рассказывала про бабушку, про маму и про папу. О том какими они были до того момента, как отец запил. Я помнила, что раньше он был другим. Большим, добрым и теплым. Обнимал, приносил конфеты тайком от матери, целовал в щеку, щекоча усами. А потом что-то произошло, и он стал злым, нервным, мог поднять руку на меня или на маму. Слава богу, бабушка к тому времени уже отправилась на небеса и не видела синяков на лице и запястьях внучки. Рассказала и про переломный момент, когда отец выкинул из окна котенка. Кару. И как я ушла. Как молила мать одуматься и сбежать из этого жуткого дома вместе со мной, но она отказалась и смертельно обиделась на меня за то, что я сбежала. И про сегодня. Про то как она пришла, просила вернуться, в очередной раз разбивая мне сердце.
Он молчал. Я спрятала лицо на его груди и напряженно замерла. Что он скажет? Как отреагирует?
- Ты умничка, - хриплый шепот, а потом поцелуй в висок, - самая хорошая девочка на свете. Ты все сделал правильно, лисичка. Я горжусь тобой.
Эти слова вызвали во мне бурю эмоций и как будто внутри порвалась, с жалобным треньканьем, струна. Я заплакала, орошая футболку парня слезами.
- Не плачь, милая. Пожалуйста, - горький шепот прошелестел где-то у волос. Меня поцеловали в макушку.
- Не буду, - отчаянно всхлипнув в последний раз, я затихла. Этот момент навсегда останется в памяти, в копилке самых горьких и самых светлых воспоминаний. Мне стало легче, а крепкие руки, сжимающие мое тело, как будто удерживали от падения в пропасть. И я не боялась. Я знала, что они сильные, надежные. Им можно верить.
XX
Опять то же, пахнущее свежестью белье, та же мурчащая грелка на груди, только в этот раз под боком сладко посапывает лисичка, разметав свои рыжие волосы по подушке. Уговорить лечь спать вместе в этот раз оказалось не сложно. Конечно, она не отпустила меня домой. Гневно выговаривала о том, что я должен отдохнуть перед рабочим днем, кормила поздним ужином и стелила свежие простыни. Хотел ли я ее сейчас? Такую нежную, теплую и сонную. Конечно да. Но едва ли я мог посметь прикоснуться к ней больше, чем по-дружески. Не сейчас. Не сегодня.
Лежать без сна и чувствовать ее ладонь в руке – особый способ мазохизма. Но если бы мне предложили это повторить, я бы согласился. Тысячу раз бы согласился. Кажется, ты вляпался Арсений по самое небалуйся. Рыжая чертовка стащила твое сердце, играючи зажав в свой маленький кулачок.
Я все же уснул, потому что из дремы меня вырвал звонок телефона.
- Ты где, Арс? - недовольный голос Виктора ворвался в мою реальность кувалдой, - у вас через час эфир на радио. Какого черта ты еще не на месте?