Геллер добрался до клуба, по-хозяйски прошел в кабинет управляющего, вежливо постучал.
— Да, — гаркнул Новиков, — Открыто.
Саша поспешил войти.
— Кир, — поприветствовал он, протягивая руку в этот раз.
Бизнес, ничего личного.
— Саш, — он ответил, крепко сдавив ладонь, — Чем обязан?
Геллер ухмыльнулся, бросил ему на стол Настин контракт.
— Мне нужно, чтобы ты аннулировал этот договор, и вернул Насте трудовую. Полагаю, в заложниках только она, или паспорт ты тоже забрал?
Новиков протянул руку, просмотрел листы, положил обратно, рассмеялся натянуто.
— Забавно, Геллер, — он плюхнулся в кресло, сложил руки на груди, — Значит, она к тебе побежала жаловаться? Дуреха. И ты повелся. Отсосала хоть и или просто поплакала?
Саша сжал кулаки, но тут же убедил себя, что кровью контракт не отменишь. Он приветливо улыбнулся Киру, поддерживая его беспечный тон, без приглашения уселся напротив.
— Не сосала, Кирюх. Я мягкий, мне и слезок хватило. Птичку жалко, — Геллер всхлипнул в лучших традициях своего тески Демьяненко.
— Мда, я еще вчера понял, что не зря ты примчался весь в белом и на коне. Красавец, что тут скажешь?
— А ничего не говори. Просто жги контракт, и я отпущу тебе все грехи, — продолжал ерничать Саша.
— Без проблем. Как только на счет клуба упадет неустойка, я готов тебе исповедаться, святой отец.
Саша хмыкнул, привстал, уперся в стол руками, наклонился вперед, проговорил без смеха:
— Кир, мы взрослые люди. Неужели непонятно, что у меня есть более весомые аргументы, чем улыбка и личное обаяние? Давай не будем терять время. Ты ведь занятой человек.
Новиков толкнулся ногами, чтобы отъехать от стола и увеличить между ними расстояние.
— Занятой, Саш. И очень, — подтвердил он, не глядя на Геллера, — Поэтому попрошу тебя покинуть мой кабинет. Нашел ты его сам, поэтому и провожать не буду. Всего доброго.
— Ладно, значит, придется рассказывать, — вздохнул Геллер, — Я бы мог, конечно, сейчас зачитать пункты из договора, которые в суде обеспечили бы тебе великую славу феодала, который не в курсе, что крепостное право отменили сто пятьдесят лет назад, но это слишком просто. Даже скучно. И долго. Я, знаешь ли, патриот своей профессии. Меня учили PR и рекламе и вообще привили огромную любовь к журналистике, прессе. Пятая власть и все такое…
— Чего?
Новиков потерял нить. Геллер снова вздохнул и решил, наконец, выдать все прямым текстом.
— На ТВ очень любят слезливые истории о красивых спортсменках, которые так бездарно отдали свое здоровье и молодость злым тренерам на потеху, — Геллер заговорил заголовками, — Поруганная красота. Цена успеха для Бикини. Где кончается фитнес и начинается одиночество.
— Не смеши меня.
Теперь настала очередь Кирилла сжимать кулаки. Саша добивал его репликами из воображаемых статей, программ, интервью. Голос, конечно, сделал выше, изображая девчоночий. И сам от себя тащился.
— Он заставлял меня что-то принимать, а потом и колоть. Я не знала, думала витамины. Это обычная практика — доверять тренеру. Кому еще я могла доверять вдали от дома? Он был моей семьей. И предал меня.
— Прекращай этот спектакль, Геллер. Актер в тебе не сдох, но я не такой дурак, чтобы купиться, — фыркнул Новиков, нервно проведя рукой по шее, — Ее слово против моего. Она ничего не докажет.
Саша чувствовал, что он уже на грани и продолжал гнуть свою линию.
— Ради бога. Могу и не по ролям, — он вышел из образа, заговорил серьезно, — Я прекрасно понимаю, что доказательств у Насти нет. Но на фоне недавних допинговых скандалов вполне хватит и широкой огласки. Начнем с периферии, а там и федеральные каналы подтянем. Думаю, даже не понадобится знакомых подключать, хотя они у меня имеются в столице.
— Это чертов бред, Геллер, — зарычал Новиков, — Ты не посмеешь. Даже если и посмеешь, то что?
Саша поспешил ответить на его вопрос.
— Ничего особенного, наверно. Задолбают твой клуб и сотрудников проверками. Пресса будет ломиться к тебе в кабинет постоянно, а дежурить у дверей круглосуточно. Еще сейчас модно внедряться под видом клиентов или даже работников и вести свое расследование изнутри, как стрингер. Но это если уж совсем повезет.