Ребёнок вновь проснулся.
— Ну что, мать, — язвительно спросил Женя, — проникнемся сочувствием?
Ленка отмахнулась от него и пошла в комнату к ребёнку.
Женя вновь надел ботинки, накинул куртку и вышел на площадку. Звук, по его мнению, явно доносился сверху. И он пошёл вверх. Сначала он поднялся на один этаж, потом ещё на один. Возле квартиры номер 135 он увидел строительный мусор.
"Так, спокойно, — подумал он, — просто поговорить". И нажал кнопку звонка.
Дверь открыл мужчина.
— Добрый вечер, — еле сдерживая гнев, произнёс Женя.
— Добрый, — ответил мужчина. — Чем могу?
— Это вы ремонт делаете?!
— Мы делаем.
— А вам не кажется, — спросил Женя в нравоучительном тоне, — что немного поздновато для ремонта?!
— Насколько мне известно, — спокойно ответил мужчина, — шуметь нельзя после десяти вечера. А сейчас только… — он посмотрел на часы, — без четверти девять.
— Не надо меня тыкать в закон! — возбуждённо сказал Женя.
— Я вас не тычу в закон. Успокойтесь.
— Как я могу быть спокоен, когда мой ребёнок в ужасе просыпается от вашего сверления?! Неужели днём не найти время для ремонта?!
— Днём я работаю. И вечер — это сейчас у меня единственная возможность заниматься ремонтом. Закона же я не нарушаю. Заканчиваю до десяти вечера.
— А, то есть получается, что до десяти вечера все люди, которые приходят с работы отдохнуть, кто-то — почитать книгу хочет, кто-то — посмотреть кино в спокойной обстановке, маленькие дети ложатся спать, старшие дети пытаются делать уроки, — получается, все эти люди должны терпеть, пока вы закончите своё сверление потому, что кто-то там написал кривой закон?!
— Послушайте, уважаемый… Это так не делается. Не нужно отвечать за всех жильцов этого подъезда. Кроме вас ко мне никто не приходил с жалобами.
— Это потому, что все терпилы! — совсем вышел из себя Женя.
— Может быть, они и терпилы, я не знаю. Но в любом случае это так не делается. Это должно решать большинство жителей подъезда. Собираются подписи, что шуметь в этом подъезде нельзя, допустим, после восьми вечера, и вывешивается объявление на первом этаже.
— Да эти объявления никто не читает!
— Большинство читает.
— Послушайте! А к чему такие бюрократические сложности? Вы способны прислушаться к простой человеческой просьбе? Просто перестать сверлить до восьми вечера. Ну, не успеваете по будням — для этого есть выходные.
— По выходным, согласно закону, как раз нельзя производить ремонтные работы. И вот сейчас недовольны только вы. Но, боюсь, если я начну сверлить по выходными, то это вызовет ещё больше недовольства.
— Понятно! Не о чем больше разговаривать! — Женя развернулся и пошёл к лестнице.
Мужчина спокойно закрыл дверь. И, видимо, чтобы не обострять обстановку, решил больше сегодня не шуметь.
Женя вернулся домой опустошённый. Рассказал Ленке о диалоге с соседом, убеждая её в том, что с современными людьми невозможно договариваться по-человечески, что люди прислушиваются только к “бумажке”, да и то не всегда. На что Ленка ответила:
— Ну, слушай, раньше и такого закона не было. И было ещё хуже. Сейчас хоть к чему-то люди прислушиваются…
Женю всегда удивляли спокойствие и смиренность Ленки. И это спокойствие и смиренность передавались ему, только с некоторым запозданием.
И они легли спать, благо наутро Жене нужно было рано вставать и отправляться на работу, которую он, как и все творческие люди, не любил. Он работал на фабрике по производству ковролина, что хоть как-то обеспечивало семью. Но всё, что ему нравилось на этой работе — это дни зарплаты, перерывы на обед и возможность вывешивать свои стихи на стенде завода, где их читали разве что уборщицы да бухгалтерша, которая при каждой встрече заявляла ему: “Ой, Евгений, вы такой талантливый молодой человек! Вот увидите, у вас светлое будущее! Такое же светлое, как и ваша фамилия!”
Но Женя никак не мог заснуть. Бессонница есть следствие психологического страха перед грядущим днём. Подсознательное желание продлить день текущий. В такие ночи Женя написал много стихов, это было единственное занятие, которое успокаивало его, давало чувство того, что день прошёл не зря, не впустую. И он пролежал до трёх ночи, написав следующее стихотворение:
Под дружный сап своей семьи пишу стихи.
Так безответственно, ведь завтра на работу,
где притворяться мне здоровым и лихим
и от коллег скрывать ужасную зевоту.
А ведь могло быть по-другому: мог быть я
отличным парнем приземлённых устремлений.
Без заморочек про причинность бытия.
Торговцем среднего звена в седьмом колене.