— Привет, Синди.
Страх превращается в неконтролируемую ярость. Это Алекс.
— Ты скучала по мне? — тихо спрашивает он.
— Я скучала по тебе?! Ты что, бл*дь, издеваешься надо мной? — Истерически кричу я. — Как, черт возьми, ты оказался в моей квартире?
Я делаю шаг к нему, боль и тоска превращаются во всеобъемлющую, необъяснимую ярость, как только вижу улыбку Алекса, которая оказывает свое обычное воздействие на мое тело. Мое тело хочет его. Я издаю вопль полного разочарования, непонимания и боли, бросившись на него с кулаками. Алекс видит мою реакцию, легко хватает меня за запястья. Удерживая на расстоянии вытянутой руки, чтобы я не смогла достать его ногами и кулаками. Спокойно наблюдая, пока я ору, пытаясь вырваться.
В конце концов, выпустив весь свой гнев, замираю тяжело дыша.
— Ты закончила? — тихо спрашивает он.
Я с несчастным видом киваю, он отпускает мои запястья. Я не решаюсь снова замахнуться, потому что злость прошла, чувствую себя такой усталой. По правде говоря, я так устала от злости, ожидания и всего остального, что просто хочу, чтобы он исчез из моей жизни. Я выслушаю его, выясню все, что хочу, затем уйду и начну все сначала. В другом месте. Он может забрать свою часть казино обратно. Я уже ее не хочу.
Я тяжело опускаюсь на диван, Алекс садится рядом. Хотя меня по-прежнему беспокоит один вопрос, который я и озвучиваю:
— Как ты сюда попал? — Спрашиваю еще раз.
— Ты держишь запасной ключ в своем шкафчике на работе, — говорит он, как будто это вполне приемлемо, забрать мой ключ и без разрешения вломиться в мою квартиру.
Его слова еще больше должны разозлить меня, но почему я не злюсь. Я устала злиться.
— Прости. Я бы никогда им не воспользовался, но разговор, который будет между нами, не ведут в казино, я решил, что ты не впустишь меня, если я просто постучусь в твою дверь, как нормальный человек.
Тень улыбки изгибает мои губы. Я действительно скучала по нему, хотя ни за что на свете в этом не признаюсь.
— Да уж, я бы точно не стала тебя впускать, — соглашаюсь я.
— Я доставил тебе боль, Синди, и я искренне сожалею об этом. Я не буду тебя винить, если ты скажешь мне убираться и никогда не возвращаться. Но я не уйду, пока не объясню тебе все. Я в долгу перед тобой и мне нужно, чтобы ты услышала все от меня. А потом, если ты все же захочешь, чтобы я ушел, я уйду.
— Хорошо, — устало пожимаю я плечами. — Давай выслушаю следующую порцию лжи, которую ты состряпал.
— Я никогда не лгал тебе. Единственный раз, когда я был не совсем правдив, единственное, в чем я виноват, когда позволил тебе поверить Петре, ты, по крайней мере, поймешь, почему я так поступил.
— Что?! — Шепчу я в шоке.
— Это правда. Все, что я говорил о желании сделать бабушку счастливой, было правдой. Она действительно хочет, чтобы я нашел особенную женщину, с которой был бы счастлив, и я хотел, чтобы она увидела эту женщину, прежде чем покинет эту землю. И пока Петра не вмешалась, ты смогла сделать мою бабушку по-настоящему счастливой, ты сама видела, как она была счастлива, предполагая, что я нашел ту единственную. И ни о чем другом речи не было. И еще кое-что интересное для тебя. Я единственный законный наследник всего состояния графов Оболенских. Титулы перешли к бабушке только потому, что мой отец умер, и она была следующей в роду. После ее смерти следующим буду я, но меня не интересуют ни ее дом, ни ее деньги. У меня есть приличное состояние, больше, чем мне нужно, и пока я не увидел, как по-настоящему красив Уинтер Хаус, я никогда не хотел иметь этот дом и не собирался там жить.
— А как насчет пункта в завещании, о котором говорила Петра? — В шоке спрашиваю я.
— Этот пункт действительно есть в завещании. Я сам рекомендовал бабушке его добавить много лет назад.
Должна сказать, что я не ожидала такого поворота событий. Я хочу опровергнуть его слова, думая, что это очередная ложь, но похоже Алекс говорит правду, по крайней мере, моя интуиция подсказывает, что так и есть.
— Но зачем?
— В основном из-за моих родственников, нахлебников и паразитов. Они спокойно живут в свое удовольствие за счет бабушки. Она позволяет им это делать, потому что ей нравится быть среди семьи. В конце концов, они родственники, кровь гуще воды, но в глубине души она понимает, что им нужны ее деньги. Вот почему она иногда шутит, что они так хотят заполучить ее деньги, что могут подстроить ее падение с лестницы или даже медленно отравить.
Я открываю рот при мысли, что они могут попытаться ее убить. Покушение на мою жизнь, совершенно чужого для них человека — это одно, но на милую старушку, как его бабушка?
— Честно говоря, в то время, когда она впервые мне об этом заявила, я подумал, что она стала немного параноиком, но нет ничего на свете, чего бы я не сделал, чтобы она была счастлива, хотя и не верил ее подозрениям, я все же придумал этот пункт. Этот пункт означает, что в интересах всех родственников сделать так, чтобы бабушка жила как можно дольше, тогда все они могут жить так, как сейчас, в том стиле жизни, в котором привыкли. В том случае, если она умрет, трастовый фонд заберет почти все, они получат жалкие гроши по сравнению с тем, что имеют сейчас. Поскольку я не хотел, чтобы кто-нибудь заподозрил, что мы изменили завещание, то вместе с ней пустили байку, что бабушка хочет, чтобы я женился и произвел наследников. И это сработало. Все верили в эту байку, все были счастливы, никто из моих родственников не мог предположить, что я могу остепениться. На самом деле, они думали, что быстрее окажутся на моих похоронах, чем на моей свадьбе. И все было отлично до тех пор, пока я не захотел сделать бабушку настолько счастливой, чтобы она получила все, что хотела больше всего на свете…