Думал про Веру и не мог понять, как мы пришли к тому, к чему пришли. Вернее саму последовательность событий я ещё понимал, но как я раньше не смог увидеть всего, что стояло за ними? Отчего я до этого не понял всё серьёзность происходящего с ней? Почему не настоял? Почему не стал спрашивать про бывшего? Она же рассказывала про не совсем удачные отношения из прошлого. Надо было тогда зацепиться, начать задавать вопросы. А я, блин, решил в рыцаря сыграть на белом коне со всем своим благородством. Я не он. Да, чёрт побери, я не он, но разве это хоть что-то меняет? Если сам не увидел, не понял её. Я ведь всё на Верино упрямство списывал, что она из чистого принципа все эти преграды выставляет. Просто потому, что ей сопротивляться надо.
Она вчера сидела и рассказывала всю эту историю, а у меня в глазах темнело от безнадёги. Никогда не предполагал, что могу так сильно кого-нибудь ненавидеть. Даже не ненавидеть… а тупо хотеть убить. И вчера это был вовсе не пафосный словесный оборот, а именно острое ничем не прикрытое желание. Я даже сам испугался, особенно, когда Вера призналась, что он ей всё ещё названивает. Наверное, всё-таки мне повезло, что Олег попался на глаза Дамиру, а не мне. Потому что у меня не было гарантии, что это закончилось чем-нибудь хорошим, окажись я с ним рядом.
Даже с Верой рядом быть не смог, настолько меня эмоции переполняли. Понимал, что поступаю неправильно, мне бы обнять её и поцеловать, заставляя забыть обо всём, но я так и не смог. Вдруг подумал, что случайно могу сделать больно. Я теперь вообще не знал, как подойти к ней, чтобы это не выглядело давлением или принуждением с моей стороны.
Утром подорвался ни свет, ни заря, чтобы привести Дамира, всё что угодно, лишь бы не оставаться с ней наедине. Пока ехал за город просчитывал варианты и поражался одной простой вещи. Он ей звонил. Она не сказала. Я не увидел. Тогда чем мы с ней занимались предыдущие три недели, если так и не смогли достигнуть главного — понимания? Ответ был на поверхности, и впервые за этот месяц он меня не устраивал. Я так упорно добивался её полного присутствия в своей жизни, что умудрился упустить что-то очень важное.
Дядя Витя встретил меня свой привычной ухмылкой.
— Даму свою где оставил?
— На учёбе.
— Ну-ну, — ехидно глянул он на меня. — Отец-то в курсе таких жизненных перемен?
— Я сам, — без настроения бурчу, а-то ведь ему не сложно позвонить и рассказать всё раньше времени.
А Борисов лишь довольно усмехается. Что-то его веселит во всей этой ситуации, но у меня нет ни сил, ни желания уточнять. Мне вчерашнего нашего разговора хватило.
В город возвращались в тишине. Дамир не спрашивал и никак не комментировал вчерашний вечер, пока я сам не сдался.
— Что мне делать?
— А что тебе делать? — риторически повторил он за мной. — Ничего не делай. Люби её и наслаждайся этим.
— Он ей жизнь сломал.
— Что-то я не заметил, чтобы она сломленной выглядела, — покачал головой Дамир.
— Это потому что она молчит.
— Это потому что ты ей сказать не даёшь, — назидательным тоном уточняет брат.
Из-за чего я опять неудачно вхожу в порот. Прям как накануне. Кажется, пора что-то с нервами делать.
— Я её спрашивал и не раз, и даже не два, — раздражаюсь, видимо, желая хоть как-то оправдать своё неведенье.
— Стас, ты упорно прёшь напропалую, не давая ей в себя прийти.
— И как это понимать?
— А так и понимай. Тебе загорелось быть с ней, и ты не оставляешь Вере не единого шанса на размышления или сомнения. Хотя это вполне естественные вещи, особенно когда люди начинают встречаться. Чего ты боишься?
Молчу. Лишь сильнее сжимаю челюсти. Впрочем, Дамир и без меня всё прекрасно понимает.
— Что она в итоге выберет не тебя?
На это мне ответить нечего.
Квартира встречает нас тишиной, даже Бонифаций не желает выходить в коридор и встречать нас. Вера на парах. Мне бы тоже не мешало заехать в универ, но я забиваю. И пока Дамир разбирается с псом, я завалился на кровать в своей комнате и начал искать по соцсетям эту мразь. Першин Олег Иванович. Сам не знал для чего, видимо, мне просто надо было что-то делать. Впрочем, успокоения мне это не принесло.
До встречи с Верой оставалась несколько часов, и я незаметно для себя отрубился.
Разбудил меня звонок телефона. На экране светилось «Кир».
— Да, мелкий, — пробурчал я, уткнувшись лицом в подушку.
— Мама в реанимации.
Собирались быстро. Наскоро одевшись, схватили документы и деньги, вылетели из квартиры. Пока Дамир искал билеты через Интернет, я гнал, правда, Московские улицы не особо располагали к этому, но мне надо было двигаться хоть куда-то. Для начала определились с аэропортом, и я полностью ушёл в мысли о дороге, гоня от себя всё остальное.