Тело бело, мысли лед.
Я в цепях.
Не привстать
Не привстать!
Не стряхнуть мертвящий гнет.
Не привстать!
Время нет.
Время нет!
Время было и прошло!
Время нет.
Белый свет.
Белый свет.
Где же я? Дрожит крыло!
Белый свет!
«Не могу я быть в юрте…»
Не могу я быть в юрте,
Не могу уж, не могу.
Захлебнулся я в мечте,
Эти мысли, те, и те,
Вечно мысли стерегу.
Быть в измысленной черте
Не могу уж, не могу.
Не могу в юрте я быть,
Зрячий филин — и слепой.
Самого себя любить,
Душу в малости дробить,
Чтоб себя же обступить
Все собой, самим собой.
В Белый Мир пойду теперь,
Белый Ад хочу избыть,
Распахну я настежь дверь,
Быть с собою — то не быть.
Белый Мир, вступаю в бой,
С Белым Дьяволом, с тобой.
Белой Смерти я вкусил,
Столько, столько, что не счесть.
И вкушу еще, до тла.
Вот, ты есть и ты не есть,
Ты скорее лишь была.
Не считая капель сил,
И глядя на ток светил,
Я узор мечты плету,
Я бросаю свой уют,
Зажигаю я юрту,
Языки Огня поют.
Белый Мир, в последний бой
Выхожу теперь — с тобой,
Ты не сможешь победить,
И в тебе найду я нить
В сказку Жизни Голубой.
«А воистину ли там…»
А воистину ли там,
Где обрублен лед водой,
А воистину ли там
Праздник жизни золотой?
Не приснилось ли мечте,
Что когда-то был я там?
Не приснилось ли мечте,
Рай и Ева и Адам?
Это вымыслы мои,
Чтобы спрятать круглый путь?
Это вымыслы мои,
Чтоб в снегах не потонуть?
Это хитрость пред собой,
Не скружиться на кругу?
Это хитрость пред собой,
Жить хоть как-нибудь в снегу?
А коль я наоборот,
Или тот же вечный круг?
А коль я наоборот,
Или вечно я сам дpyr?
А коль я на перебег,
Не достигну ль я себя?
А коль я на перебег,
Или тот же вечный снег?
А коль я направо — так —?
Что-то спуталось во мне.
А коль я налево — так —?
Все тропинки я смешал.
Снова впрямь на перебег,
Там, быть может, новый путь?
Снова впрямь на перебег,
Есть тут лед, не только снег.
Ну, а если я пойду
Без оглядки вдаль по льдy?
Ну, а если все вперед,
Может, что-нибудь найду?
Вплоть до синей до воды
Если я пройду все льды?
Ой, как скользко! Гладкий лед!
Нет ни смерти, ни беды
Вплоть до влаги я дойду,
К синей влаге припаду
Что там? Лишь не снег, не лед!
Что-нибудь, но там найду!
«Вызвездило. Месяц в дымке скрыт…»
Вызвездило. Месяц в дымке скрыт.
Спрятал он во мгле свои рога.
Сумрачно. Но бледный снег горит.
Внутренним огнем горят снега.
В призрачности белой я слежу,
Сколько их, тех звездных паутин.
Как бы сплесть из них мне мережу?
В Вечном я. Один, один, один.
«Я из белой страны…»
Я из белой страны.
— Кто сказал? Кто сказал?—
Я из белой страны.
На иную межу.
Я из белой страны
Ухожу.
«Морской леопард — он не тронул меня…»
Морской леопард — он не тронул меня,
Полярный медведь — он не тронул меня,
Лежали моржи и глядели,
И словно сосульки застывшей метели
Белели у них клыки.
Тюлени толпами — прощайте навек,
Прощайте пингвины, отродье калек,
Уходит, уходит от вас человек,
Уходит.
Вверху огоньки, и внизу огоньки,
Вверху звездомлечность Великой Реки
Узорные волны проводит.
И всполохи встали в цветистом бреду,
Сгорают.
А тут, на звенящем и призрачном льду,
Ответные звезды играют.
Свершилось. Звезду увидала звезда.
На льды голубая заходит вода.
Иду!
1908 Ночи Зимние. Белое Утро.
Долина Берез.