— Вода в степи… сейчас, по весне, ее довольно, ручьи, лужицы… Пройти пока можно, — уточнил ученый, подняв на генералов свои блеклые глаза, отведя в сторону лорнет. — Но с каждым днем весеннее солнце высушивает почву. Если затягивать, то дальше придется идти от колодца к колодцу. А колодцы в этих землях скудны, их даже на один полк не хватает.
— На одну лошадь нужно два ведра в сутки, — тяжело вздохнул Орлов. — И полведра на каждого казака.
— Два ведра, ладно, пусть полтора… на тридцать тысяч коней… сорок с лишним тысяч ведер в день… — Платов считал быстро. — И нас, почитай, двадцать три тысячи душ. Еще одиннадцать с половиной тысяч ведер. Пятьдесят с лишним тысяч ведер в день! Где ж столько взять?
— Вот потому и говорю — спешить надо, пока степь не высохла. После Арал-Тенгиза путь пойдет вдоль русла высохшей реки Узбой, через пустыню Кызылкум. Или через плато Усть-Юрт. Еще верст пятьсот.
Платов застонал. Орлов развел руками, словно подтверждая свои слова: «А я что говорил?»
— Там самый тяжелый этап, господа атаманы, — подтвердил Волков. — Тут необходима тщательнейшая разведка. Каждый колодец нужно исследовать, узнать его дебет — то есть, сколько воды он дает в сутки. Идти придется по караванным тропам, которые связывают эти редкие источники. И главное — нагрузить верблюдов водой для лошадей. Без этого не обойтись.
— Верблюдов… — проворчал Орлов, все больше сникая. — Много их надо?
— Если на двадцать тысяч коней… и людей… — Федор Исидорович задумался. — Нужны тысяч пять, возможно, даже десять тысяч верблюдов.
— А где их взять? — генералы почему-то посмотрели на меня.
— Забирать у встречных караванов, — тихо ответил я.
Прошка, денщик Платова, словно специально подгадав, внес свой вариант ответа, на вопрос, где взять воды — калмыцкий чай. Его запах я узнал безошибочно и внутренне усмехнулся. Крепкий чай с молоком кобылицы и добрым кусочком курдюка. Атаманы, предвидя забаву, отвлеклись от карты и уставились на Волкова.
«Депошник» нас разочаровал. С поклоном принял чашку у денщика, внимательно исследовал ее содержимое, принюхался, сделал небольшой глоток, закатил глаза, с непередаваемым выражением естествоиспытателя отпил и вынес свой вердикт:
— Зело сие питие полезно для желудочно-кишечного тракта.
— Тьфу, ты! — не сдержался Платов и, склонвшись снова над картой, заспорил с Орловым об артиллерии.
— На каждую пушку нужно две лошади, не меньше. А это еще больше увеличивает расход воды, — подвел итог дискуссии походный атаман.
Решили тут же позвать на совет генерал-майоров Бузина, Бокова и прославленного Андриана Денисова, племянника первого графа из казаков, Федора Петровича. А также полковника Карпова, что возглавлял всю артиллерию войска.
— Путь по пустыне займет еще примерно двадцать дней. Заранее озаботьтесь водоподъемными средствами, — продолжил Волков, игнорируя препирательства, введенных в курс дела и подключившихся к диспуту генералов. — В конце пути утыкаемся сначала в крепость Хан-Хожа, а затем в оазис Кунград.
— Это еще до Хивы? — поинтересовался Орлов.
— Да. И там, и там, по имеющимся данным, есть военные отряды хивинцев. Сколько их точно — неизвестно. Надо разведывать.
Он закончил и снова поднял лорнет, обводя им лица присутствующих. Все смотрели на него. Молчание сгустилось. Описанный путь казался не просто трудным, а самоубийственным. Даже для казаков.
Походный атаман оглядел собравшихся.
— Итак, господа, — озадачил всех Орлов. — Какие будут суждения?
— Сам Суворов сказал: казаки везде пройдут! — пробасил Денисов, потрясая длинной, но редкой бородой. — Идем, как шли — четырьмя эшелонами. Впереди ты, Матвей, — 13 полков. За тобой Бузин — 8 полков. Дале Боков, наш вешенский станичник — 10 полков. И я замыкаю, отстающих, больных подбираю — еще 10 полков. Ежели кому воды не хватит на этапе — стоит, ждет. Вся надежа на тебя, Матвей Иванович!
Платов тоскливо выругался.
— Допустим, дошли мы до Кунграда, — рассуждал он. — Потеряли половину людей, три четверти коней. Артиллерия застряла в песках. Чем брать будем? Шашками? Хивинцы там засели за стенами! Покладут нас всех!
— Чем покладут? Копьями-стрелами? — взвился Денисов.
Орлов вцепился в карту, начал что-то уточнять у Волкова. А Платов выбил трубку в очаг посреди юрты, кивнул мне на выход.
Мы вышли. Я наконец-то вздохнул полной грудью.
— Вот что, Петр, Василя сын, — сказал Платов, понизив голос. — Приглянулся ты мне. Резвый. Да и с отцом твоим в свое время воевали… Кашеварили, бывало, вместе.