— Не переживай, — Хоши улыбнулась так тепло и понимающе, словно знала Нэмид уже очень давно. — Всё с ним будет хорошо. Не думаю, что Хао он так уж интересен.
От этих слов узел беспокойства, стягивавший грудь, немного ослабел, но всё ж таки не развязался. «Кто вообще может знать, что у этого Хао на уме? Сегодня он мил и обходителен, а завтра будет как ни в чем не бывало подбрасывать дровишки в костёр из твоих близких». В очередной раз бросив выжидающий взгляд в направлении, где полминуты назад скрылся демон, шаманка недоверчиво поджала губы:
— Рё же не хотел выбираться из тела.
Дернув плечами, словно речь шла о сущем пустяке, Хоши принялась распутывать пальцами пряди блестящих черных волос.
— Да, не хотел, но собирался. Просто нам об этом не сказал и состроил обиженную мину, чтобы тебе стыдно стало за наше с тобой взаимопонимание.
«Наше взаимопонимание» — мысленным эхом повторила Нэмид, изнеможенно вздохнув. Всё это действительно было странным. Хоши была странной. Теперь она буднично, даже не морщась, вытирала перепачканные высохшей кровью ладони о подол кимоно, словно избавляясь от опостылевшего ей грима и выглядела вполне себе живой — такой же, как и в воспоминаниях Рё.
— Не поможешь? — Нэм даже не сразу сообразила, о чем ее просят, и лишь когда Хоши осторожно взялась за рукоятку ножа, всё ещё торчащего под ребрами и протянула виноватое «никак не могу его вытащить», с готовностью подошла ближе.
— Из-за чего твой облик так меняется? — как бы между прочим спросила Нэмид, наклоняясь и рассматривая рану с ножом, чтобы оценить ситуацию и решить, как бы лучше к нему подступиться. Как целитель она знала, как нужно действовать, но едва ли Хоши нуждалась в врачевании и излишней аккуратности: она просто избавлялась от ненужного реквизита.
— Когда ты объединилась с Рё, его проклятое рейоку потравило абсолютно всё, чего коснулось. В том числе и меня, — девушка сдавленно зашипела, когда Нэм схватилась за рукоятку и потянула, готовясь приложить силу, однако лезвие вышло легко, будто и не было всех этих попыток Хоши избавиться от него самостоятельно. Останавливать кровь, вопреки ожиданиям, не пришлось — края раны мгновенно друг с другом стянулись, оставив после себя лишь небольшую выбеленную полоску.
— Сейчас он ушёл, — продолжила Хоши, — и твоя светлая энергия постепенно убирает все следы его пребывания. Считай, мы в безопасности, но на восстановление физического тела, конечно, понадобится время.
Нэмид честно пыталась понять, что происходит, но чем больше она пыталась сложить вместе детали мозаики, тем больше терялась. Вот и теперь Хоши намеренно подчеркнула их связь своим небрежным «мы», но смысл этого действия упорно ускользал от её понимания.
— Не переживай, — губы Хоши дрогнули не то в виноватой, не то в сочувствующей улыбке, — как только ты узнаешь правду, всё встанет на свои места.
— Как только узнаю правду? — эхом переспросила Нэм. — Почему ты прямо не скажешь, что ты здесь делаешь, и как мы связаны?
Виновато потупив взгляд, Хоши отвернулась, и ответом Нэмид послужило гробовое молчание, резавшее слух звоном окружающей тишины, не прерываемой ни одним шорохом. Туман окончательно сполз, обнажив степь с редкими сухими травами, но те оставались неподвижными, как в книжной иллюстрации — ветра здесь тоже не было.
— Спасибо, — не без досады, всплеснула руками шаманка. — Большое спасибо. А мне уж было показалось, что мы заодно.
— Заодно! — горячо подтвердила Хоши, схватив ладонь Нэмид и доверительно сжав. Её руки оказались неожиданно тёплыми, что несколько сбило девушку с толку. — Думаешь, я не хочу тебе рассказать, в чём дело? Это ты не готова меня услышать. Я столько раз приходила к тебе во снах, пыталась достучаться, но ты же ничего не помнишь, проснувшись!
Подобное откровение словно молотом ударило по голове. Нэмид и впрямь не помнила ни один из своих снов за последние два года. Поначалу она и вовсе полагала, что из-за смерти матери потеряла возможность их видеть, однако слезы на щеках в момент пробуждения говорили об обратном. И сколько бы она ни плела Ловцов Снов, кошмары, ускользающие из памяти, не прекращались и навещали ее все чаще и чаще. Значит, причиной тому была как раз-таки Хоши?
— Но сейчас же я не сплю, — тихо отозвалась Нэм, умоляюще заглядывая японке в глаза, — значит, запомню чуточку больше.
Та, испустив тяжелый вздох, вымученно прикрыла глаза.
— Ты не понимаешь, о чем просишь. Просто возвращайся с миром в реальность и забудь, что мы виделись. Так будет лучше.
«Лучше?!» После всего пережитого с момента, как Рё вторгся в её тело, Нэм не была намерена сдаваться и возвращаться в суровую реальность без ответов. Она продолжала уговаривать Хоши пойти навстречу, глядя на неё щенячьими глазами, придумывая всё новые и новые доводы, однако та в своем решении оставалась непреклонной и продолжала повторять, как заевшая пластинка, что Нэмид пожалеет, что так торопит события.
— Все, кто был тебе дорог, уже мертвы, но ты же должна знать, каково это, желать кого-то защитить любой ценой, — Нэм не хотела ставить вопрос именно так, прекрасно понимая, что это чистой воды манипулирование и давление на жалость, однако иного выхода она не видела. — Моему отцу, моей подруге грозит смерть, если я не справлюсь с заданием твоего благоверного. И я скорее позволю своему телу иссохнуть там, в пустыне, чем сейчас струшу и просто уйду. Помоги мне. Пожалуйста.
Тонкие брови японки, чуть дрогнув, свелись к переносице.
— Как раз-таки тот единственный, кто был мне дорог, по-прежнему жив. — «Хао. Ну конечно же» — Нэм пристыженно прикусила губу. Это ж надо было так проколоться. — Но да, я тебя понимаю. Пожалуй, даже больше, чем ты думаешь.
Хоши снова вымученно прикрыла глаза, продолжая сосредоточенно хмуриться. Ей явно не нравилось русло, которое принял этот разговор.
— Я помогу, но дам тебе один совет, которому ты, конечно же, не последуешь, — Нэм вся превратилась в слух, а японка, поддавшись вперед, прошептала ей в самое ухо: — Не влюбляйся в него снова.
— Прости, что? — только и успела спросить шаманка прежде, чем ноги подкосились, горизонт начал заваливаться, а перед глазами потемнело. Мрак беззастенчиво принял её в свои распростертые объятья, а сердце, кажется, на пару секунд забыло, как должно биться.
Нэмид потеряла счёт времени, находясь в кромешной темноте, пока ее слуха не коснулся тихий, отдаленно знакомый ритмичный звук. «Лягушки!» В родных землях шаманки они почти не водились, и их пение невольно навеяло ей воспоминания о поездке к дяде, в далекие земли племени Аши. Его дом как раз был недалеко от пруда, где этих маленьких зеленых паршивцев можно было вылавливать сачком целыми гроздьями.
Прошло ещё несколько секунд, и тьма расступилась, а Нэмид оказалась в тесной комнатушке, освещенной лишь лунным светом, льющимся через крохотное окошко под потолком. По ногам холодным влажным ветром пополз сквозняк, и Нэм обернулась, обнаружив за спиной зазывающе приоткрытую дверь, очень похожую на те, что ей показывал в видениях Рё. Однако стоило шаманке лишь двинулась к ней, сделав глубокий вдох и подавив нарастающее беспокойство, как она столкнулась с новой проблемой, помимо вездесущего мрака и собственной трусости - одежда, надетая на ней, оказалась вовсе не ее. Непривычно тонкая, гладкая ткань скользила по коже, норовя съехать с плеч; широкий пояс, туго затянутый на талии, лишал всякой гибкости позвоночник, а длинный подол, лезший под ноги, и вовсе был создан для того, чтобы кто-то убился, наступив на него.
Прохладные половицы жалобно заскрипели под босыми ногами, когда Нэм всё же выбралась из комнаты в коридор, и в нём оказалось так темно, что девушка не могла разглядеть даже собственные пальцы, не то что всё остальное.
— Хоши. Ты здесь? — прошептала шаманка, и тишина откликнулась на её зов шумящим шелестом листвы. Ежась от кусающего кожу ветра, она осторожно зашагала на мысках вдоль стенки, стараясь ступать как можно тише. И без того узкий коридор, казалось, с каждым шагом становился всё уже и уже, давя стенами со всех сторон. Эта иллюзия отличалась от тех, что создавал Рё, и ей совершенно не хотелось разбираться с ней одной. Слишком уж силен был эффект собственного присутствия среди всех этих декораций. Еще и одежда путалась под ногами так, что приходилось придерживать злосчастный подол рукой.