— Ну тогда хотя бы не здесь.
Я оглядываюсь по сторонам. На красных кожаных диванах неподалеку сидят, смеясь и потягивая пиво, ребята из его команды. Видимо, они пришли, когда я была занята своим несостоявшимся ухажером, и Себастьян случайно увидел, что происходит.
— Боишься, что твои дружки подслушают?
Выражение лица Себастьяна слегка смягчается.
— Просто не хочу, чтобы о твоих проблемах узнали все вокруг.
Я сдаюсь, позволяя ему вывести себя на улицу.
Он прислоняется спиной к кирпичной стене бара. Исходящее от него беспокойство практически можно увидеть — оно словно светящийся в темноте маяк. Я выуживаю из сумочки телефон. Сегодня переночую у Эрин, а там, может, мне хватит смелости попросить Пенни поговорить с отцом. Дело не в том, что он мне не нравится, он довольно милый, я просто не хочу навязываться. Вдруг Пенни не считает меня достаточно близкой подругой для таких одолжений? Она моя первая настоящая подруга, и я боюсь, что моя просьба может оттолкнуть ее.
— Прошу, поедем ко мне, — снова начинает Себастьян. — Если хочешь, мы об этом никому не скажем. Будешь спать в чудовищно розовой комнате Иззи — я к тебе и на пушечный выстрел не подойду, обещаю. Завтра у меня игра, так что я уйду рано.
Мы познакомились с Иззи в прошлом семестре и даже немного подружились, так что мне уже доводилось бывать в ее спальне. У нее невероятно удобная кровать, хоть и вся розовая. Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз из-за духоты, поэтому предложение выспаться в куче шелковых подушек показалось мне более чем соблазнительным.
Вот только прямо через стенку — комната Себастьяна.
— Мне нечем тебе отплатить, — говорю я.
— Мне ничего не нужно.
Я качаю головой.
— Я не могу вот так воспользоваться твоим гостеприимством.
— Все будет совсем не так. — Себастьян наклоняется ближе и, сделав странное движение рукой, тут же отстраняется.
Я готова поставить ту двадцатку, которую он так лихо кинул на барную стойку пару минут назад, что он только что хотел обнять меня, но вдруг передумал. Я и забыла, как он любит прикосновения. Мне следовало бы удрать от него, найти себе какое-нибудь укрытие, но я не могу двинуться с места. Он стоит так близко, что я чувствую ухом его горячее дыхание.
— Но если тебе так будет легче, то в благодарность ты можешь кое-что для меня сделать. Кое-что мне рассказать.
— Что именно? — говорю я, стараясь придать голосу стальные нотки.
Себастьян делает шаг назад и смотрит мне прямо в глаза. Интересно, когда он стоит на поле с битой в руках, у него такое же сосредоточенное выражение лица? Солнце уже зашло, и теперь один его глаз в тени, а другой попадает под свет уличного фонаря. Он до безобразия красив. Весь будто светится. От его близости мое сердце пропускает удар. Тело предательски сжимается, посылая волну жара в места, игнорировать которые слишком сложно.
— Почему ты сначала согласилась пойти со мной на свидание, а потом передумала?
11
Себастьян
Прошло уже четыре часа с тех пор, как я пожелал Мии спокойной ночи, но я все еще лежу, уставившись в потолок, и наблюдаю за пауком. Если бы это увидел Купер, то не успокоился бы, пока в комнате не осталось бы и следа членистоногого. Мне же все равно: по крайней мере, с ним не так одиноко.
Стоило догадаться, что я не смогу спать, зная, что Мия у меня дома. Не всегда, но довольно часто я не могу по-настоящему расслабиться. Раньше я думал, что это происходит из-за моих кошмаров, — я боялся их, умоляя мозг не мучить меня, и все равно каждый раз просыпался от собственного сдавленного крика. Но теперь я не уверен: возможно, это просто какая-то химия.
В общем, заснуть я не могу, а из компании у меня — только паук на потолке. Мандаринка спит в комнате Иззи: увязалась за Мией, стоило той только переступить порог.
Она совсем рядом — в спальне прямо за стенкой, наконец-то в безопасности и уже крепко спит. Эта мысль должна бы меня успокоить, но с того момента, как я увидел ее в баре с тем придурком, в моей голове роятся сотни разных мыслей.
Разумеется, я отлично понимаю, что она может делать все, что, черт возьми, придет ей в голову. Я не ее парень и, по существу, никогда им не был.
Но что тогда творилось у меня внутри…
Мне понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не разбить лицо тому подонку. Будто насмехаясь надо мной, мозг снова вспоминает, как он сжимал рукой ее бедро, сминая платье. Он вел себя так, как будто она вещь, а не живой человек. По ее виду легко угадывалось напряжение. Мия по своей воле оказалась в ситуации, из-за которой могла в худшем случае пострадать, а в лучшем — на следующий день испытала бы отвращение к себе. И все потому, что не смогла умерить свою гордость и принять предложение пожить у меня.