— Да, сэр.
— Хочешь, я поговорю с журналисткой сам? — спрашивает тренер, пронизывая меня серьезным взглядом. — Она сказала, что ты ей ничего не ответил.
— Она писала мне, да. Я просто… просто не знал, что сказать.
Тренер кивает.
— Она наверняка будет расспрашивать о твоем отце.
Вот уже много лет меня засыпают вопросами о нем, но в большинстве случаев Ричарду и Сандре удавалось оградить меня от этого. Меня приглашали на съемки документального фильма — что-то вроде рассказа о «Цинциннати Редс» и легендах бейсбола. Подростком я дал одно интервью: тем летом мне исполнилось шестнадцать, «Редс» убирали командный номер моего отца и хотели, чтобы я присутствовал на церемонии… Но все это казалось мне таким странным. Мысль о том, что кто-то снова хочет покопаться в моей памяти, вызывает у меня дрожь. Тихий внутренний голосок — несмолкающий и невероятно упрямый — продолжает нашептывать мне сомнения относительно бейсбольной карьеры.
Но я не давал ему на это права. Я прирожденный бейсболист — и точка.
— Наверное, сэр.
— Вообще-то я не обязан с ней разговаривать: она хотела услышать именно тебя. Но я только рад рассказать всем о твоих талантах и пойму, если ты предпочтешь не давать этого интервью. Отборочные отборочными, но, пока я твой тренер, ты под моей защитой.
Я сглатываю вставший в горле комок. В такие моменты тренер ужасно напоминает Ричарда, который буквально мне как отец.
Всякий разговор с Ричардом о бейсболе перекликается (пусть и не так явно, но все-таки ощутимо) с тем, как я говорил о спорте со своим отцом. Он старался не пропускать мои игры, хотя и был в постоянных разъездах. Профессиональный бейсбол требует от игрока очень многого. Когда это становится твоей работой, жизнь превращается в вечную тренировку: с начала весны и до конца игрового сезона ты на поле практически без перерыва.
— Спасибо, — только и могу сказать я.
Тренер сжимает мое плечо своей широкой ладонью и говорит:
— Почему бы тебе не связаться с журналисткой самому? Там и решишь. Да и Ричард наверняка сможет дать тебе хороший совет.
— Чего у Ричарда всегда хоть отбавляй, так это советов, — с ухмылкой отвечаю я.
Тренер смеется.
— Хороший ты парень, Каллахан. Проведи пока пару упражнений вне поля, а потом начнем общий разогрев.
* * *
Когда у меня наконец-то выдается свободная минутка, я сразу проверяю телефон.
После нашей короткой утренней переписки с Мией я надеялся, что она напишет что-нибудь еще, но новых сообщений нет. Насколько я понял, когда я вернусь, ее не будет: к тому времени она уже разместится в новой комнате университетского общежития.
Тем не менее я надеюсь, что она задержится у меня. Если я хочу убедить ее остаться друзьями, мне нужно, чтобы она была рядом, — иначе кто знает, когда мы увидимся в следующий раз.
От Мии эсэмэсок нет, но пришло голосовое сообщение от Ричарда. Я уверен, что знаю его содержание: журналистка из «Спортсмена» наверняка уже связалась с ним и сообщила, что у меня хотят взять интервью. Поэтому я сразу решаю позвонить ему.
— Себастьян, — произносит знакомый низкий голос несколько гудков спустя.
Ричард был для меня очень важным человеком еще до того, как стал моим приемным отцом. В детстве я любил, когда в гости приезжали Каллаханы, — не только потому, что был рад видеть Джеймса и Купера, но и потому, что с ними появлялся Ричард. Я отлично помню, как однажды они с отцом играли в мяч на нашем просторном заднем дворе, а Джеймс, которому тогда было девять, и семилетние мы с Купером тоже, как могли, участвовали в игре. Мне тогда показалось, что быть футболистом намного интереснее, чем играть в бейсбол, и, когда я объявил об этом, отец с Ричардом, которые в тот вечер были слегка навеселе, обменялись взглядами и громко расхохотались.
— Привет, — говорю я. — Получил твое сообщение.
— У тебя же вот-вот начнется игра, разве нет?
Я бросаю взгляд на висящие над рядами шкафчиков часы. Почти все ребята из команды уже разминаются на поле, но мне еще нужно переодеться.
— У меня еще есть минутка.
— Ты уже дал ответ журналистке из «Спортсмена»?
— Нет. — Я прислоняюсь лбом к дверце своего шкафчика, так что деревянная табличка с бронзовым числом семнадцать оказывается прямо у меня перед глазами. — Я пропустил ее звонок.
— Ты не обязан с ней разговаривать, ты же помнишь это?
Я киваю, но потом осознаю, что Ричард меня не видит, и произношу:
— Да, сэр.
— У меня есть знакомые, которым по силам избавить тебя от назойливых репортеров. Тебе сейчас лучше сосредоточиться на бейсболе. Ты же знаешь: в этом сезоне невероятно важно показать весь свой талант.