Перед штурмом парни повязали на лица шейные платки, оставив свободными только глаза. Алексей Петрович выступил с напутственной речью:
— Если, не дай бог, попадетесь испанцам или проболтаетесь при посторонних, то легенда будет такая. В залив Сук на Острове приходил британский приватир и набирал людей. Потому что половину его команды выбила цинга и лихорадка. Прослышав об этом вы, кто на попутной шхуне, кто пешком, добрались до залива и поступили к англичанам на службу. Название корабля «Паллада», капитана зовут Воробей, а больше вы ничего не знаете.
Опасения оказались излишними. Парни Шелопухина сделали свое дело по-воровски тихо, быстро, внезапно. Ежедневные тренировки стоили затраченного времени и пролитого пота. Они проникли в миссию с нескольких сторон, что стало полной неожиданностью для монахов и их эскольтов. Двух охранников пришлось повалить на землю и связать, остальные сопротивления не оказала. Вместе с послушниками и монахами их загнали в бараки и там заперли.
— Будете сидеть тихо, никто не пострадает, — заявил на испанском Шелопухин.
Тропинин предпочел не контактировать с пленными. Не светить рожей. как он выразился.
— Мой но абло эспаньол. Мой есть пирата инглес, ферштейн?
Допрашивать обитателей миссии не имело смысла. Жители Бранчифорте выглядели более перспективно в плане получения информации. Шелопухин представился капером Джеком Воробьем и с помощью Скипджека занялся опросом местного населения. Получив на руки несколько шиллингов (специально приготовленных на такой случай) и бутыль с самогоном (бутыль подобрали китайскую), бывшие преступники быстро разговорились.
За несколько лет существования жители Бранчифорте едва поставили дома (все те же глинобитные постройки), причем поставили где попало, потому что план поселения, изложенный на бумаге и утвержденный начальством, потерялся в самом начале колонизации. За прошедшее время люди ничего толком не вырастили, а напротив, нуждались во внешних поставках. Поскольку власть думала о них в последнюю очередь, поселенцы жили в нищете. Вспомнив бурное прошлое, они приворовывали продовольствие из запасов миссии, а также сманивали на вольные хлеба послушников. Местных индейцев испанцы называли костеньо. Те увлекались игрой в кости и карты, залезали в долги и, быстро перенимая воровское ремесло, расплачивались украденными из миссии вещами. В общем, к неудовольствию монахов, шло медленное разложение паствы.
Но миссия пока еще держалась на плаву. Здесь нашлись и лошади, и мулы, и повозки. Целый день у пиратской армии ушел на то, чтобы сформировать нечто похожее на караван. Теперь им предстояло пройти пятьдесят миль вдоль берега. За один день никак не управиться.
— Обычно обоз встает на ночевку на ранчо Лас Салинас, — рассказали местные. — Там опасная переправа через реку.
— Ранчо? — забеспокоился Шелопухин.
На карте никаких ранчо не значилось. А лишние свидетели могли помешать, поднять тревогу.
— Заброшенное ранчо, — пояснил им бывший воришка. — Братья-как-их-там сперва взялись за дело, но быстро отказались от затеи.
— Там надо много работать, а работать некому, — пояснил другой. — Нанять работников невозможно. Индейцы предпочитают миссию или вольную жизнь.
Армия выдвинулась ранним утром. Им пришлось оставить часть людей в миссии и поселке, чтобы предотвратить утечку информации. Гриша считал это наиблее уязвимой частью плана. Ожидание галеона могло затянуться, а с каждым новым днем увеличивался и риск разоблачения. Любой случайный проезжий мог увидеть чужаков, разнести новость по всему побережью.
Несмотря на октябрь сильная жара и не думала спадать. Только ночью приносило бризом прохладу. Небо большую часть дня оставалось чистым. Иногда над океаном собирались тучи, но они точно не решались наступать на сушу и исчезали.
— Похолодает только в декабре, — пояснил им Чурмут. — Тогда и дожди пойдут.
Фальшивый обоз с продовольствием не мог заглушить чувство голода. В животе постоянно урчало. Гриша достал из заплечной сумки последний пирожок с картошкой и луком. Тот уже зачерствел, но оказался вполне съедобным. Тропинин заранее предупредил парней, чтобы не употребляли местную еду, а с собой не брали ничего мясного или рыбного, что могло испортиться на жаре. Поэтому вместо любимых корнуэльских пирогов, Гриша довольствовался картофельными. Консервы же не взяли опасаясь разоблачения.