— Родители живы? — спросил Митя.
— Живы оба, — ответил долговязый. — Батя на кузнечной фабрике работает. На правом берегу наш дом-то.
— Напишешь родителям записку, что уходишь на «Незевае».
— Они и читать-то не умеют.
— Соседи прочтут. Хотя… на словах передашь тоже.
Согласия родителей при найме подростков в Виктории не требовали. А в порту он всё равно оформит юнгу, как полагается. И хотя обычно ребята сбегали в море не предупреждая родителей, Митя решил, что от него не убудет.
— Но ведь «Незевай»-то сейчас на ремонте, — припомнил Васятка.
— Верно. Но Пулька, мой матрос, живет сейчас в таверне Слэйтера. Вот он тобой и займется, у него и погостишь пока. А мне не нужно будет тебя искать, когда придет время.
Время пришло довольно скоро. Выпуск шхуны из сухого дока назначили на воскресение после обеда, когда будет пик прилива. И как намекнули Мите, ремонтные работы продолжались даже в субботу. Галина Ивановна спешила, а Складчина согласилась оплатить сверхурочные работы.
Втроем с Барахсановым и Галиной Ивановной они стояли на Главной набережной, пока заполнялся док. Отсюда они могли видеть только мачты, растущие от прибывающей воды ввысь, точно какой-нибудь бамбук. Затем ворота дока открылись и рабочие с помощью канатов вывели шхуну в гавань.
Митя многое готов был увидеть. Тропинин обещал полный ремонт, а он слов на ветер не бросал. Галина Ивановна намекала на кое-какие переделки. Митя, однако, большого значения её словам не придал, он надеялся, что кораблик как следует поправят, кое-что заменят, подкрасят. Но то что он увидел его просто ошарашило.
— Что это? — произнёс он. — И где моя шхуна?
— Это она и есть, господин Чеснишин, — улыбнулась Галина Ивановна. — Она и есть.
Мачты поставили ровненькие, выше прежних на пять футов, как минимум. Борта до ватерлинии покрывала новенькая медь (поскольку шхуна была без груза полоса меди оказалась выше воды на добрых два фута). На носу, сразу за фок мачтой появилась невысокая надстройка с медными иллюминаторами, а казёнка и вовсе превратилась в настоящий полуют с чем-то вроде квартердека (при двух мачтах этот военный термин, конечно, не мг быть использован), с трапами, с балясинами и перилами на ограждении.
Но больше всего Митю поразила кормовая галерея. Галерея! На шхуне! Пусть небольшая, одноярусная, но, как и положено, украшенная резными столбиками, барельефами, фигурками. Хотя большая часть декоративных изделий, как он знал, изготавливалась массово, на токарно-копировальных станках, выглядело всё вместе роскошно, особенно покрытое золотой и бронзовой краской.
Медные буквы «НЕЗЕВАЙ» на корме не оставляли сомнений, что этот пряничный кораблик принадлежит ему.
— Мы теперь ходим на яхте? — спросил с ухмылкой Барахсанов.
Кажется он едва сдерживал смех. Хотя в случае с помощником, Митя всякий раз затруднялся понять, что у того на уме. Вполне возможно, сказочный кораблик Барахсанову понравился, но признаваться в этом он не пожелал.
— Да, капитан. Из твоего кораблика сделали собачку с завитушками, — сообщил он сквозь смех. — Я видел таких на европейских картинках с разными дамами.
Митя пожал плечами, не собираясь показывать помощнику, что уязвлен.
— Жаль не догадались приладить носовую фигуру, — продолжил тот.
— Какая фигура подойдет шхуне с названием «Незевай»? — поинтересовалась у него Галина Ивановна.
— Бахуса, — предположил Барахсанов. — Такого толстого греческого божка.
— Бахуса? — Митя пожал плечами.
О Бахусе он впервые слышал. Его образование зияло прорехами.
— Одно из имен Вакха, — пояснила ему Галина Ивановна. — От чего произошел древний праздник под названием Вакханалии.
Митя вздохнул и кивнул. Понятнее не стало.
Он вновь переключил внимание на шхуну. Она стала больше. Не основными размерами корпуса, конечно. Но казёнка теперь занимала больше трети длинны, а её высоту подняли на пару футов.
Едва взойдя на борт он отметил, что теперь внутри можно было не сгибаться, стало гораздо просторнее. Чего нельзя сказать о капитанской каюте. Заглянув внутрь, Митя решил, что она стала даже меньше прежнего, хотя, возможно, ему так просто показалось в сравнении с общими изменениями.
— Нам пришлось нарезать больше помещений для посольства и офицеров, — пояснила Галина Ивановна. — Наверху будут жить шестеро. Кроме того, кладовку под казёнкой на верфи переоборудовали под жилое помещение. Там разместим ещё восьмерых. Народу будет много. После плавания, если захотите, сможете убрать некоторые перегородки и получите роскошный кабинет со спальней.