Дома, когда перекусывал после возвращения, к нему подсел Тоха. Ершистый парень из ГОКовских беглецов. Попросил у поварихи отбивную, которую получил без препирательств – нынче мяса у них много, а холодильника всё равно нет.
– Слушай, Игорь, только учти, что я без подколки спрашиваю, – поспешил он определить свою позицию. – Так вот, скажи мне, почему у тебя, ботаника и недоросля, всё самое лучшее? Нет, я не о вещах, и даже не о девчатах. Но вот ты и с котами корешишься, и всякие у тебя задумки, типа с арбузами, и с народом ладишь? За что не возьмёшься – а изо всего сплошные приходы получаются.
– Плохо спросил, – Игорь криво ухмыльнулся. – Чувствуется, недодумал ты свой вопрос. А коли додумал бы, то и ответ тебе не потребовался бы. А вот отвечу я тебе по-хорошему. Загвоздка в том, что основное мое занятие – самореализация. То есть я нарочно выискиваю всякое интересненькое, непонятненькое или трудненькое, а потом тщусь с оным совладать. Когда получается – мысленно бью себя пяткой в грудь и тащусь от своей крутизны.
– То есть, как от травки? – видимо этот ответ вызвал у Тохи знакомую ему аналогию.
– Чуть круче. После травки отходняк бывает или откат случается, а у меня эйфория от успеха приводит к наведению на новую цель, и приход начинается уже на этапе размышлений о пути её достижения. Так что мне, чтобы прибалдеть, косяк не нужен. Я его, типа, ходом мысли создаю, а потом в результате-то не пепел выходит или слюни восторга, а разные забавные фенечки, вроде вот бифштекса, когда мяса уже две недели не привозили. Словом – вечный кайф, а не житуха. Даже сейчас: ты трескаешь, а я от этого летаю.
Собеседник больше ни о чём не спросил. Похоже на понятном языке ответил ему поселковый старшина.
Глава 31
Город в осаде
Непривычно Степану без ружья. Как-то сросся он со своей десяткой за последнее время. Но Саньки предупредили, что сейчас вооруженным людям в городе легко огрести неприятностей на свою голову. Так что лучше не дразнить окружающих.
Деллка сразу направилась вправо к оконечности мыса, там не доходя маяка, на узкой полоске между скалами и гладью залива расположен квартал городских трущоб, где у неё имеются дела, а он через жилой район и промзону вышел к портовым сооружениям. Ново-Плесецк также немноголюден, как и раньше, вот только на улицах появились патрули. Люди в камуфляже и с оружием расхаживают повсюду и посматривают по сторонам. Вот из-за них-то и не рекомендуется нынче носить стволы – отбирают, если нет разрешения. У складских сооружений целые заставы этих же парней отираются или подпирают брустверы из бетонных плит и мешков с песком.
В Сити у входов в некоторые здания стоят вооружённые часовые, тоже не по одному, а группами. Присмотревшись к новоявленным солдатам, Стёпа отметил среди них знакомые лица. Встречал он раньше этих людей. Стало быть, это не из метрополии подогнали контингент, а набрали здесь среди горожан. Причём, видно, что это не одно формирование, а никак не менее двух, потому что два типа головных уборов – кепи и берет – никогда не встречаются вместе в пределах любой группы. И ещё нашивки на груди разные, но подробностей не разглядел потому, что близко он к ним не подходил.
Всё как Санька говорил. Федералы и местные. Одних возглавляет человек из охраны Представителя Президента, других – кто-то из Ассамблеи Коренного Населения. И те и другие обеспечивают правопорядок и следят за сохранностью продовольственных складов. А полицейских что-то не видать.
Ещё отметил, что пустуют веранды кафе и ресторанчиков. То есть ни обслуги не видать, ни посетителей, хотя стулья на столы, как это бывает на ночь, нигде не подняты. Среди встреченных людей спешащими выглядят немногие, основная масса имеет вид скучающий. Раньше как-то иначе было. Немноголюдно нынче на улицах. Нервозности не ощущается, но и деловитости не чувствуется. Вроде как ждут все чего-то, да так давно, что устали тревожиться или переживать.
В Белый Город ему пока идти рано, сначала нужно встретиться с коллегами, потолковать, узнать то тут творится и понять, чем он может быть полезен. Так что сначала путь Степана лежит к ресторанчику Фомы.
На знакомой веранде, увитой плотной завесой плюща, так же пустынно, как и в аналогичных заведениях центральных кварталов Сити. Никаких бутылок не наблюдается и на зеркальном стеллаже за барной стойкой. Ткнулся в дверь подсобки – не заперто.