Вдруг понял, что впервые за долгое время чувствую себя по-настоящему дома. Там, где можно просто быть собой, не играя ролей и не надевая притворных масок.
Через день я сидел в шумной пивной Балтийска, прислушиваясь к разговорам моряков и потягивая пенное. После встречи с капитаном Кузнецовым настроение было отличным. Его «Морской дьявол» преобразился до неузнаваемости с момента первой встречи.
Раньше это была ржавая баржа, едва державшаяся на плаву. Теперь же корпус сиял свежей краской, палуба сверкала чистотой, а на бортах красовались новенькие пушки и гарпуны. Капитан встретил меня у трапа и сразу провёл небольшую экскурсию, хвастаясь новыми приобретениями.
— Теперь моё судно — самое боевое среди гражданских! — усмехнулся он, а в глазах читалось удовлетворение. — Да и команда подтянулась. Никаких пьяных дебошей, всё по уставу.
Я не мог не улыбнуться. Превращение «Морского дьявола» из унылого корыта в грозное судно было впечатляющим. Капитан явно вложил в него душу и большую часть тех золотых, что я платил.
— Григорий, — сказал я, осматривая палубу, — если бы все так бережно относились к своим кораблям, то у морских монстров не было бы шансов.
— Ха! — он хрипло рассмеялся. — Монстры мне теперь не страшны. Попробуют сунуться — гарпуном насквозь прошибу, а потом выпотрошу!
Мы обменялись парой шуток, обсудили планы на ближайшие рейсы, и я отправился в портовую пивную. Теперь, сидя за столом, я размышлял о том, как удачно сложилось наше сотрудничество. Капитан явно проникся ко мне доверием и, если понадобится, готов был пойти даже в самую опасную экспедицию.
Мои мысли прервал скрип стула. Напротив уселся сухопарый старичок, сморщенный, как перезревший сморчок. Его пальцы, узловатые от старости и работы, постукивали по столу. Взгляд был острый, изучающий.
— Барин, — проскрипел мужчина, прищурившись, — слышал, вы меня искали.
Я медленно поставил кружку, оценивая собеседника. Капитан Кузнецов предупредил, что старик был кладезем информации, но нрав у него скверный.
— Да, — кивнул я. — Капитан «Морского дьявола» посоветовал тебя, потому что знаешь водный сектор как свои пять пальцев.
Старик хмыкнул, словно сомневаясь, что мне стоит отвечать. Потом неожиданно ткнул пальцем в мою кружку.
— А пиво-то недопито. Жалко, что ли?
Я рассмеялся и отодвинул кружку к нему.
— Бери, если хочешь.
Он схватил сосуд, сделал большой глоток и удовлетворённо выдохнул.
— Ну ладно, — буркнул старик, вытирая губы рукавом. — О чём спрашивать-то будешь?
Я наклонился ближе, понизив голос.
— Слышал, ты в своё время обошёл больше миров в водном секторе, чем пальцев на руке.
Старик довольно кивнул и пригубил остатки напитка одним огромным глотком.
— Ты знаешь, где водятся многие виды монстров, и мне сказали, что ты единственный выжил из команды, которая натолкнулась на логово муравьидов.
Старик замер. Его глаза, до этого полные насмешки, вдруг стали серьёзными.
— Зачем тебе это? — прошептал он. — Эти твари — смерть.
— Мне нужно найти их колонию.
Мужчина долго смотрел на меня, словно взвешивая, можно ли доверять. Потом резко встал.
— Если хочешь узнать об этом — идём. Тут не место для таких разговоров.
Глава 5
Я едва успевал за стариком, который семенил вперёд удивительно быстрыми для его возраста шажками. Он то и дело озирался, словно боялся, что за нами следят.
— Зовут Илья, — неожиданно бросил он через плечо, резко сворачивая за угол. — Но все кличут Косым.
Я не удержался от ухмылки.
— За глаз что ли?
— За правду-матку, — огрызнулся он, ускоряя шаг, — которую не всякий переварить может.
Район с каждым поворотом становился всё мрачнее. Когда-то белоснежные фасады теперь покрылись серой коркой плесени, а кое-где зияли чёрными провалами выбитых окон. Под ногами хрустели черепки разбитых бутылок, перемешанные с гниющими овощными очистками.
— Ближе к стене жить дешевле, — пояснил Косой, плюнув под ноги. — Не платишь налог на защиту.
Я окинул взглядом полуразрушенную стену с зияющими дырами.
— Какая защита, если сквозь неё даже телегу протащить можно?
— Шторм пять лет назад, — отмахнулся он. — А вот главные ворота — позор на весь Балтийск! Третий год на петлях болтаются, и больше не закрыть. Вот это я понимаю — бардак!
Мы вышли на пустынный берег, где среди чахлого бурьяна ютились перевёрнутые лодки, превращённые в жилища. Солёная вода и время изъели их борта, а вместо дверей висели лохмотья пропитанных смолой парусов. Из-под одной лодки струился дымок, смешивая запах жареной рыбы с вонью гниющей тины.