— Небольшая группа. Три кареты и около двадцати всадников. Думаю, это личная дружина магов.
— Они, скорее всего, тоже не рядовые бойцы, — пробормотал я, мысленно прикидывая силы.
— Не самое многочисленное сопровождение, — заметил Павлов. — Возможно, они просто хотят поговорить.
Усмехнулся.
— После всего, что было? Сомневаюсь.
— Если так, то надо готовься к обороне. Притом очень жёсткой, — сказал Павлов, наклонившись ко мне.
Задумался, глядя в окно, где солнце уже клонилось к закату.
— Так и поступим. На данный момент это действительно самая разумная идея.
Павлов кивнул и молча вышел, оставив меня наедине со своими мыслями.
Через полчаса я спустился в темницу, если это слово вообще подходило для описания той комнаты.
Условия у Бориса Евдокимова были более чем сносные для человека, который напал на моё производство, убил моих людей и разрушил половину построек. Но я не был жестоким, я был расчётливым и надеялся его выгодно обменять.
Импровизированная тюрьма напоминала добротную комнату в дорогом доме: кровать с плотным шерстяным одеялом, дубовый стол с резными ножками, кожаное кресло, чуть потрёпанное, но удобное, и небольшой книжный шкаф, заполненный литературой от исторических хроник до романов, но никаких книг о магии.
Единственным напоминанием, что это всё-таки темница, было узкое окно под потолком, перечёркнутое толстой решёткой.
Вошёл, закрыл за собой дверь и сел на стул напротив пленника.
— Добрый вечер, Борис Анатольевич, — произнёс я ровно, как делал это каждый раз.
Он не ответил. Просто откинулся в кресле, его глаза, холодные как лёд, буравили меня.
— Как самочувствие? — спросил я, уже зная, что всё это бесполезно.
— Прекрасно, особенно когда представляю, как твой труп будет гнить в канаве, — прошипел он, искривив губы в злобной ухмылке.
Я вздохнул. Пора было переходить к делу.
— Как ты относишься к своему отцу Анатолию Романовичу?
Его лицо на мгновение исказилось, будто я дотронулся до раны.
— Он едет сюда. И когда прибудет, тебе конец, — произнёс Борис тихо, но в голосе звучала такая ненависть, что Мотя на моём плече издал какой-то воинственный клич.
— Значит, разговора опять не получится, — констатировал я, поднимаясь.
— Ты даже не представляешь, как тебе будет больно, — бросил пленник мне вслед, его голос дрожал от ярости.
Я не обернулся.
Можно было не заходить.
Но я продолжал это делать.
Зачем?
Надеялся, что когда-то он перестанет плевать мне в лицо угрозами?
Но сегодня, как и всегда, это была пустая трата времени.
Закрыл за собой дверь подвала, ощущая знакомую тяжесть в груди.
Бесполезно. Каждый раз было одно и то же. Угрозы, ненависть, пустые попытки достучаться.
Как этот человек вообще вёл дела целого рода? Он же дурак.
Пошёл домой, пытаясь составить хоть какой-то план.
Утром в понедельник я, естественно, не поехал на занятия. Остался дома.
Первое, что сделал, это на грузовике отправил маму и Тасю в Балтийск, так быстрее. С ними отправился Потап и служанка Машкой. Придумал легенду: мол, засиделись в четырёх стенах, надо развеяться.
— Трёхдневная прогулка на яхте вдоль берега, — объяснил я Потапу, вручая конверт с деньгами и запиской для капитана Кузнецова. — Если что-то пойдёт не так, уходите в море.
Потап сухо кивнул и крепко сжал мою руку на прощание.
Машка должна была отвлечь их разговорами и смехом, чтобы не заметили, что что-то не так.
Когда машина исчезла за воротами, я вдохнул полной грудью и принялся за работу.
Что я мог сделать?
Защита, которая стояла на стенах, выдерживала магию максимум пятого уровня.
Ворота — лобовую атаку шестого.
А ко мне ехали маги в звании грандмастера и иерарха.
Единственное, что я мог, это обезопасить своих людей.
Семьи вассалов уехали в Балтийск на лошадях.
Работников алхимической лаборатории я отпустил.
Братья Гурьевы теперь в одиночку следили за всеми синтезами. Они зашивались, но отказались сворачивать деятельность или уходить.
— Мы остаёмся, — сказал Осип, его глаза горели упрямством.
— Ты нас не выгонишь, — добавил Иван, скрестив руки.
Я не стал спорить. Лишь неодобрительно покачал головой. То у Осипа «надо бежать», а теперь остаёмся.
Ещё нужно разобраться с охраной.
Попросил Ильича собрать всех. Передо мной выстроились двадцать бывших охотников с фронтира, отслуживших не один год в схватках с тварями.
Я объяснил ситуацию чётко, без прикрас.
— Ко мне едут патриарх Краснов и старый Евдокимов.