— Интересно, кто там ещё держит оборону? — Сергей прикрыл ладонью глаза от солнца, всматриваясь в даль. — И главное, как долго продержатся?
Я не ответил.
Вместо этого следил за стаей чаек, пронесшейся над нами с пронзительными криками. Их белые крылья, обычно такие чистые, теперь были испачканы сажей и чем-то красным… Возможно, кровью. Они летели не хаотичной толпой, а плотным строем, как перелётные птицы, покидающие холодные края. Только сейчас было не начало зимы, а разгар лета.
Это худший из возможных знаков.
— А вы знали… — намеренно сделал паузу, заставляя всех перевести на меня взгляд. — Что чайки здесь — инвазивный вид? Первые поселенцы привезли их в клетках как напоминание о доме.
Амат хмыкнул, вытирая мокрое от морской воды лицо:
— И что? Птицы как птицы.
— Через два года, — я медленно провёл пальцем по перилам, стирая капли воды, — исчезли все местные крылатые. Чайки вытеснили их. Разоряли гнёзда, убивали птенцов, захватывали лучшие места, — кивнул в сторону берега, где вдали ещё виднелись всполохи магии. — Природа не прощает слабости.
Митя резко повернулся, его глаза сузились:
— То есть ты считаешь, эти белые крысы с крыльями — такие же твари, как те, что жрут наши колонии?
Я лишь пожал плечами.
В этот момент с берега донёсся особенно мощный взрыв. Синяя молния ударила в небо, оставив после себя багровый шрам в атмосфере. Обычно при прорывах местная фауна вела себя предсказуемо: она пряталась, замирала, пережидала опасность. Но когда угроза становилась не временной, а окончательной, начиналось то, что учёные называли «Великим исходом».
Я читал, что, когда на африканском континенте произошёл катастрофический прорыв, сожравший всё живое, первыми улетели птицы. За ними потянулись звери, не в панике, а с какой-то жуткой, почти ритуальной целеустремлённостью. Как будто сама земля шептала им: «Бегите. Здесь больше не будет жизни».
И сейчас чайки улетали точно так же.
— Киря, что ты думаешь обо всём этом? — Сергей выхватил нож и с силой вонзил его в палубу, где он остался дрожать.
Я посмотрел на горизонт. Прорывы стали значительно меньше, чем пару дней назад. Неужели континент так сильно насытился старыми, что уже чисто физически не может принимать их?
Потом взглянул на горы, где за одним из склонов должен был скрываться Новоархангельск. Удары оттуда доносились всё яростнее, складывалось впечатление, что каждый был мощнее предыдущего. Синие молнии сменялись ядовито-зелёными, затем кроваво-красными. Кто-то там, в городе, ещё сопротивлялся.
Но это была уже не оборона.
Это была агония.
— Новоархангельск пал, — прошептал я.
Тишина.
Даже волны будто замерли, не решаясь нарушить тяжесть этих слов. Я чувствовал, как взгляды товарищей — Сергея, Амата, Мити — впиваются в меня.
— Монстры действуют как хищники, перегрызающие сухожилия перед смертельным укусом, — мои пальцы чертили в воздухе невидимую карту. — Сначала отрезают периферию… — рука резко сжалась в кулак, — затем окружают центральные колонии. И когда падёт «Точка»…
Оглядел товарищей. Их лица были напряжены, глаза не отрывались от меня.
— Перед монстрами откроются ворота в «большую землю», — мой голос дрогнул, — и тогда империя снова окажется под вечными набегами.
Ребята ждали, что я скажу дальше.
Что мы будем делать.
Ждали план.
Но в этот момент перед моими глазами всплыли совсем другие картины.
Мама.
Её рыжие волосы, собранные в строгую причёску, тонкие пальцы, перебирающие страницы книги за вечерним чаем. «Кирилл, не сутулься», — её голос, тёплый, но с той самой ноткой упрямства, которую не переспорить.
Тася.
Её смех, звонкий, как колокольчик, когда я подбрасывал сестру в воздух, а она визжала: «Ещё! Ещё!»
Они должны были уехать.
Летом, как только закончу четвёртый курс, мы собирались переезжать в центральную колонию. На новые земли, купленные под производства и склады.
Безопасное место подальше от внешних миров.
Надеюсь, Потап уговорил маму?
Но если она заупрямилась?
Зная её характер…
Тревога подкралась внезапно, как удар в спину.
Ещё несколько часов назад я был уверен, что Новоархангельск, этот неприступный бастион на скалах, высокие стены, магические барьеры, имперские войска… Всё это должно было защитить их.
А теперь…
Теперь там горело небо.
Перед глазами встал жуткий образ: мать, стоящая на ступенях дома с пистолем в руках. Охрана, построившаяся за её спиной. И Тасенька, не захотевшая отпускать маму одну.
Нет!
Я резко встряхнул головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.