С ним был ещё один важный господин — Сергей Петрович Горшков, губернатор «Екатеринино».
Официальный, сдержанно улыбающийся, он держался как человек, который знает цену каждому своему слову.
— Лев Иванович, Сергей Петрович, — я кивнул. — Рад вас видеть. Лев Иванович, отмечу, вы выглядите просто великолепно.
— Благодаря вашим эликсирам, Пестов, — мужчина хлопнул меня по плечу, будто мы были старыми приятелями. — Если вы не против, Кирилл Павлович, я скажу несколько слов.
— Буду только рад, — ответил ему, внутренне готовясь к тому, что дальше будет не просто торжество, а политическая игра под маской праздника.
Через полчаса последний рельс был уложен.
Толпа захлопала. Кто-то засвистел, кто-то подхватил лозунг:
— Ура!
— Ура-ура!
Губернаторы поднялись на импровизированную трибуну — каменную платформу, которую за мгновение создал один из их свиты.
И каждый произнёс свою речь.
Кратко, но ёмко.
Пышные слова о прогрессе, развитии, связях между колониями.
После выступлений, воспользовавшись хорошим настроением губернаторов, подошёл к ним.
— Господа, у меня есть интересное предложение, которое может принести нам всем прибыль.
Мужчины переглянулись, но не стали сразу отказывать. У людей во власти всегда есть интерес, если речь про деньги.
— Давайте обсудим землю у телепорта, — продолжил я. — Ту, которая сейчас не используется ни колонией, ни пограничной стражей.
— Какую именно? — Горшков нахмурился, уже поняв, что это не просто светская беседа.
— Да, к примеру, вот эту, — я показал на ближайший пустырь у путей. — Мне нужно тридцать процентов территории под железную дорогу. Двадцать — под мои склады, десять — под депо. Остальное — ваше, — я говорил уверенно. — Пространство не задействовано, но его можно сделать прибыльным.
— И что мы будем делать с семьюдесятью процентами пустыря? — Горшков фыркнул, но в его глазах мелькнуло любопытство.
— Строить склады. Сдавать в аренду. Получать прибыль от тех, кто хочет хранить грузы у главного транспортного узла, — я слегка улыбнулся. — В свою очередь обязуюсь к этим складам подвести железную дорогу и обслуживать её.
Пауза затянулась.
Они просчитывали выгоду. И понимали, что я прав.
— Вы… серьёзно? — Суханов округлил глаза.
— Абсолютно, — ответил я спокойно.
Горшков вдруг рассмеялся:
— Чёрт возьми, молодой человек, вы действительно видите деньги там, где их никто не замечает!
— Это талант, — добавил Суханов, качая головой. — С такими способностями вы точно не останетесь без гроша.
Я позволил себе слегка усмехнуться:
— Значит, договорились?
— Договорились, — ответили они.
— Тогда ждите от меня юристов в ближайшие дни.
— Знаем, знаем, — усмехнулся Горшков. — Будем ждать с нетерпением.
Следующие несколько дней я провёл на литейном производстве.
Нужно было проследить за постепенным наращиванием объёмов выпускаемого металла: теперь из него будут делать не только рельсы, но и локомотивы с подвижным составом.
А это значит, что перед производством, во главе с Петром Бадаевым, стояли задачи освоения новых технологий.
Кроме того, предстояло буквально с нуля создать вагоностроительный цех, который станет основой всей железнодорожной системы.
Без него бронепоезд оставался лишь идеей.
— Сергей, — я поймал Бадаева за чертёжным столом, — вот здесь нужно расширить пролёты, чтобы можно было собирать сразу два вагона параллельно, это ускорит производство.
Молодой архитектор тут же сделал пометку в блокноте.
— Увеличим до двенадцати метров. А вот здесь… — он ткнул пальцем в схему. — Можно проложить внутренние рельсы и сделать раздвижные ворота для выкатки готовых конструкций.
Рядом стоял Ефим Черепанов — инженер с «Руссо-Балта». Он кивал, внимательно слушая, и, что удивительно, между ним и Сергеем установилось почти мгновенное взаимопонимание.
— Знаете, Кирилл Павлович, — почесал он подбородок, — у нас на заводе обычно новшества внедряют в лучшем случае за три года. А ваши ребята схватывают всё на лету!
— Потому что здесь магия земли работает на нас, — усмехнулся я. — И мы не тратим время на бюрократию, как в имперских мастерских.
Через два дня я уже прогуливался по просторным цехам, где зарождалось будущее вагоностроительного производства.
И тут меня ждал настоящий сюрприз: несмотря на адскую жару снаружи, внутри было прохладно.
Не просто терпимо. А именно прохладно.
Литейный цех, как и положено, оказался раскалённым, иначе и быть не могло.
Но в сборочных помещениях воздух был свежим, почти бодрящим.
Как будто я попал в другую колонию. Или в другой мир.
— Виталий! — окликнул я Кучумова, заметив его у странной конструкции из медных труб и деревянных жалюзи.
— Ну как, барин, нравится? — он обернулся, вытирая пот со лба, но с довольной ухмылкой.
— Это чудо?
— Кондиционер, — гордо заявил он. — По вашим чертежам.
— Каким ещё чертежам? — не понял я.
— Ну как же! — оживился Виталий. — Когда ехали из центральной колонии, вы рассказывали об испарении воды и охлаждении воздуха. Я всё запомнил!
Интересно, он действительно понял суть? Или просто нашёл способ применить теорию на практике?
Попытался досконально вспомнить тот разговор в машине.
В общих чертах я объяснил Виталию основы физики: как испаряющаяся вода забирает тепло, как циркуляция создаёт поток.
И вот, бывший моряк без технического образования воплотил это в жизнь.
— Ты… построил это? — спросил я, подходя ближе.
— А как же! — Виталий с энтузиазмом начал показывать устройство. — Смотрите, водяной контур: по медным трубам, опоясывающим цех, течёт вода из водонапорной башни. Тканевые экраны — грубый холст, по которому стекает вода, усиливая испарение и снижая температуру. Вентиляционные жалюзи это деревянные створки, поворачиваемые магией ветра местными «единичками». Создают поток, вытягивают жар. Температура упала на пятнадцать градусов, — похвастался он. — А главное, система дешёвая. Простая, но эффективная.
Я рассмеялся:
— Гениально! И ты всё это придумал на основе нашего разговора?
— Не совсем, — Виталий вдруг смутился. — Я ещё одного старика расспрашивал. Он служил в Египте. Говорил, что в пустыне использовали такие системы.
Черепанов, подошедший как раз к концу объяснений, покачал головой:
— И ведь работает… Просто и гениально.
— Главное — дёшево, — добавил я, оценивая конструкцию. — Виталий, ты только что сэкономил нам кучу денег на охлаждении цехов.
Огонь в его глазах вспыхнул ярче любого магического пламени.
— Может, мне ещё один такой же сделать в литейной? Там хоть и жарко, но для рабочих зон…
— Делай, — я хлопнул его по плечу. — Только следи, чтобы пары воды не мешали процессу.
— Будет сделано!
Вечером, осматривая готовые цехи, я не мог сдержать улыбки.
Вот оно, настоящее волшебство, когда знания из прошлой жизни встречаются с магией этого мира.
Когда ещё через пару дней из вагоностроительного цеха выкатили первые самоходные платформы, я не смог сдержать улыбки.
Они выглядели хлипкими на вид, как пара старых паровозов, собранных на скорую руку.
Но при этом уверенно тянули за собой три гружёных вагона, не теряя скорости даже на небольших подъёмах.
— Ну как, Кирилл Павлович? — Черепанов вытер масляные руки тряпкой, его взгляд был гордым, почти отцовским. — Для начала неплохо, да?
— Для начала это прекрасно, — ответил я, но мысленно уже представлял себе другое.
Бронированные борта. Орудийные башни. Рельсы, ведущие к Балтийску.
С тех пор как мы приехали в «Яковлевку», я буквально не давал покоя Ефиму Алексеевичу.
Каждое утро начиналось с одного вопроса:
— Как ускорить процесс?