Проводив взглядом Амата, я усадил Варвару в машину.
Она больше не сопротивлялась. Вела себя словно кукла с пустыми глазами: безвольно опустилась на сиденье и застыла, не проронив ни слова.
Двигатель зарычал, и мы тронулись.
Дорога домой казалась бесконечной.
В голове крутился один и тот же вопрос: «Что делать с сестрой?»
Её выходки давно перешли все границы.
Заговор с врагами.
Покушение на мою жизнь.
Предательство рода.
В этом мире за такое полагалась смерть.
Но я был другим, во мне всё ещё жил человек из прошлого, для которого мысль об убийстве родной сестры была чудовищной.
И всё же…
Я сжал руль.
Решение должно быть принято. Иначе следующая её выходка может стать для меня последней.
Глава 4
Я захлопнул дверь в комнату Варвары, повернув ключ с таким скрежетом, словно запирал не сестру, а дикую гиену, готовую в любой момент вцепиться мне в глотку.
Металл в замке жалобно звякнул, и я на секунду задержал ладонь на деревянной поверхности двери, словно проверяя, выдержит ли она, если Варя решит биться в бешенстве.
— Не открывать дверь, — бросил я Потапу, который стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу. — Буду кормить сам. Никого к ней не подпускать.
— Но как же… что я скажу Ирине Владимировне? — старик растерянно моргнул. Он явно представлял, какой разнос устроит моя мама за такое обращение с дочерью.
— Скажешь, что я приказал. И всё.
Мой голос прозвучал тише обычного. Потап кивнул и поспешно ретировался, словно хотел поскорее уйти, пока его не затянуло в водоворот семейных проблем.
На следующее утро я проснулся раньше обычного, возможно, сказывалось адреналиновое похмелье после вчерашней бойни.
Тело ныло, но мозг работал с пугающей чёткостью, как будто кто-то вычистил его наждаком, оставив только холодный расчёт и острые углы мыслей.
Спать больше не хотелось. Даже если бы и хотелось, совесть не позволила бы.
Дела. Их было море.
Алхимическое производство требовало контроля, железная дорога — финансирования, нужно было подробно изучить отчёты из «Яковлевки», донесения от Марсова и Лунева, да и других организационных дел хватало.
Мир не остановился только потому, что моя младшая сестра праздновала день рождения, а старшая решила устранить брата. Жизнь не замерла ради семейной драмы.
Я велел Машке приготовить завтрак для Варвары, а потом накрывать на стол.
Дверь скрипнула, когда я вошёл в комнату сестры.
Варвара сидела на кровати, бледная как призрак, с синяками под глазами, словно не спала уже не первую ночь. Увидев меня, она скривилась в гримасе, в которой смешались ненависть, отвращение и… страх?
Взгляд девушки был острым, но не злым. Скорее, растерянным.
— Голодна? — спросил я ровным голосом, ставя поднос на прикроватную тумбочку.
Ответом был резкий взмах руки — она смахнула еду на пол. Тарелка с кашей грохнулась на ковёр, хлеб покатился под комод, чай разлился тёмной лужей.
— Я не буду есть из твоих рук, убийца! — голос девушки дрожал, но в глазах горел почти безумный огонь.
Я медленно наклонился, поднял уцелевший кусок хлеба и аккуратно поставил опрокинутую посуду обратно на поднос. Мои пальцы не дрогнули.
Не в первый раз она пыталась меня спровоцировать. Не в первый раз она теряла контроль.
— Тогда поешь в обед, — сказал я, поворачиваясь к двери и забирая поднос.
И вышел, снова повернув ключ и оставив сестру в заточении.
Пусть подумает. Или просто успокоится.
В столовой стояла гробовая тишина.
Мама сидела, сжимая чашку с остывшим чаем так, словно хотела раздавить фарфор в пыль.
Тася, обычно болтливая, уткнулась в свою тарелку, но пальцы сжимали вилку с такой силой, что костяшки побелели. Она… боялась?
Это меня озадачило. Неужели теперь она видела во мне не брата, а того самого монстра, каким меня рисовала старшая сестра?
— Кирилл, я не понимаю… за что ты так с ней? — наконец не выдержала мама, её голос дрогнул.
Я отодвинул кашу, которую даже не успел попробовать.
— За то, что она натворила, не то что запереть, её… — я не договорил.
Мать резко вдохнула, как будто я её ударил.
Тася вздрогнула, но так и не подняла глаз.
Они не знали всего. И, может быть, это и к лучшему.
И в этот момент в столовую вбежал Потап, бледный как мел.
— Барин… приехали полицейские. По поводу вчерашнего… инцидента.
Мать вскочила, опрокинув стул.
— Какого инцидента⁈ Что случилось⁈
Я спокойно отложил салфетку и встал.
— Ничего страшного. Продолжайте завтракать. Разберусь сам.