Генералы удалились, а Император с Дмитрием ненадолго остались у тела Строганова. Михаил Романов что-то тихо сказал сыну и направился к «Сюрпризу» в сопровождении гусар.
Дмитрий же подошёл ко мне.
Гусары, сопровождавшие его, разошлись полукругом, дав нам немного пространства.
— Кирилл! — Митя сбросил маску официальности, его лицо оживилось знакомой ухмылкой.
Он был всего лишь третьим сыном, наследником «про запас», и это позволяло дышать свободнее.
— Ты цел? — спросил друг, жестом приглашая пройтись.
Я лишь кивнул, провожая глазами свиту, и пошёл рядом.
— Отлично! Спасибо. За Строганова. И за этот фокус с сумкой, — он кивнул на пепел. — Чисто. Окончательно. Отец доволен, хоть и не покажет этого.
— Справедливость — лучшая политика, но как же артефакты? Не жалко? Всё-таки древности…
Романов фыркнул, понизив голос:
— Жалеть? Кирилл, мы — Романовы. Руны — наше ремесло. Мы делаем артефакты. Те, что были… старые, дурацкие, непредсказуемые. Как бомбы с гнилым запалом. Некоторые даже мы не могли полностью контролировать или понять. Их уничтожение… — Митя многозначительно посмотрел на кучку пепла, — избавило империю от потенциальных проблем. Строганов с ними натворил бы дел. Так что спасибо тебе и Амату. Где он, кстати?
— Как увидел, что флот начал приближаться, рванул к причалу, — ответил я. — Встречать отца, адмирала Жимина.
— А, Романа Васильевича! — Дмитрий кивнул. — Хорошо. Ну что ж…
Митя резко остановился. Он оглядел руины Балтийска, городские стены, а потом задумчиво посмотрел на корабли, встающие на рейд.
— Работы у меня в колониях непочатый край. Кирилл, ты со мной? Колонии сами не построятся.
— Куда денусь, — ответил я. — Но сначала… Сергей.
Тень грусти скользнула по лицу Мити.
— Да. Всеволод. «Ярцево». Родовая усыпальница Пожарских. Проводим с почестями через пару дней, а пока глянь, — он махнул рукой в сторону порта.
Мы пошли туда, сопровождаемые гусарами, чьи сабли негромко позвякивали в ножнах. На набережной царила оживлённая работа. Труп морского монстра утаскивали в воду. Солдаты разбирали завалы.
В гавань входили корабли. Среди них я узнал знакомый силуэт бывшего десантного военного судна, которое уже год было моим добытчиком бурых водорослей. И то, что я увидел на палубе, заставило присвистнуть.
На корабле с большой горкой лежали туго набитые мешки. Зуб даю, что это был пепел бурых водорослей. Ключевой ингредиент для целебных эликсиров.
Я смотрел на это и улыбался, и только сейчас ощутил, что вдыхаю морской воздух с хорошо заметным запахом йода.
— Капитан Кузнецов не дремал! — восхитился Дмитрий. — Это же, наверное, годовой запас для твоих эликсиров!
— Минимум! — подтвердил я.
Мы подошли ближе к пирсам. Точнее, к тому, что от них осталось.
У одного из уцелевших причалов я заметил капитана Рыбакова. Он молча стоял, сняв фуражку, и смотрел, как к соседнему пирсу швартуется небольшая потрёпанная рыболовная шхуна. Матросы на палубе кричали, махали. Лицо Сергея Ивановича, всегда такое суровое и серьёзное на «Стриже», сейчас светилось невероятным, почти детским облегчением и радостью.
Его корабли.
Его люди.
Живы.
Значит, дело его рода будет жить. Рыба, деньги, развитие — всё это теперь возможно.
— Хороший мужик, — тихо сказал Дмитрий, наблюдая за сценой. — Тебе повезло с командиром «Стрижа».
— Мне везёт с людьми, — согласился я, и это была чистая правда.
Решив оценить улов капитана Кузнецова, направился к дальнему уцелевшему пирсу, куда тот намеревался пришвартоваться. Мысленно я уже погрузился в расчёты тоннажа и производственных циклов, когда меня окрикнули.
— Барон Пестов! Господин барон!
Обернулся. Ко мне запыхавшись подбежал молодой офицер.
— Приказ Его Императорского Величества! — он отсалютовал. — Завтра на восходе на борту бронепоезда состоится военный совет. Будут решаться вопросы Балтийска, колоний и обороны. Прибыть графу Пестову личным повелением Императора! — парнишка протянул сложенный лист с печатью.
Я взял бумагу, недоуменно хмурясь.
— Графу? Вы ошиблись, офицер. Я — барон.
Офицер растерянно посмотрел на бумагу, потом на меня:
— Приказ гласит: «графу Пестову». Я лишь передаю, господин барон.
Я повернулся к Дмитрию, который наблюдал за сценой, явно развлекаясь. Он широко ухмыльнулся, а глаза весело блестели.
— Ну, Кирилл, — сказал Митя, подходя и хлопая меня по плечу. — Раз Император зовёт графа Пестова… значит, так тому и быть! Император не ошибается, — друг подмигнул мне. — Так что будь добр, явись завтра графом.