— Ты либо гений, либо сумасшедший, — пробормотал я, но повязку взял.
Через минуту мы уже шли по коридору, стараясь выглядеть озабоченно-деловыми. Митя шёл впереди, размахивая каким-то листком и громко бормоча:
— Срочный вызов в изолятор! Пятёрка курсантов с острым… э-э-э… воспалением совести!
Охранник у двери, перекрывающей вход в северное крыло, нахмурился.
— У вас нет допуска, — бросил он.
— Да мы с доктором Полено! — Митя сделал глаза, как у испуганного кролика, и тыкнул пальцем в Амата. — Вот он! Ну, почти. Стажёр!
Амат, к его чести, не растерялся. Он склонил голову, изобразив скорбное выражение лица, и глухо басовито пробормотал:
— Тяжёлый случай… Пятёрка… Воспаление…
— И что, все трое нужны для осмотра? — охранник скрестил руки.
— Коллегиальность! — выпалил Митя. — Очень заразно!
Охранник заколебался. В этот момент позади него раздался душераздирающий вопль.
— БЫСТРО ОТКРЫВАЙТЕ! — рявкнул я, внезапно входя в роль. — ИЛИ ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ НАЧАЛАСЬ ЭПИДЕМИЯ⁈
Охранник дёрнулся и наконец отступил.
— Ладно, проходите…
Мы ворвались внутрь, едва сдерживая смех.
— Воспаление совести, — фыркнул Амат. — Это новый диагноз?
— Зато сработало! — торжествующе поднял подбородок Митя.
Коридор был пуст и неестественно тих. Стены выкрашены в бледно-зелёный цвет, напоминающий плесень на старом хлебе, а под ногами скрипел паркет.
Мы подошли к двери в конце коридора — массивной, дубовой, с медной табличкой «Изолятор № 1».
Я приоткрыл дверь.
Большая палата на сорок коек была заполнена до отказа. Между рядами металлических кроватей, застеленных белыми простынями, метались санитары и преподаватели. В воздухе витал резкий запах лекарств.
Ректор ходил между койками, как загнанный зверь. Его безупречный сюртук был расстегнут, а карманными часами он то и дело щёлкал, будто пытаясь заставить время течь быстрее. Ледяной взгляд, пронизывающий до мурашек, сейчас был расфокусированным, почти потерянным.
В углу палаты стоял граф Дубин. Его длинные пальцы светились зелёным, он поочерёдно прикладывал их ко лбам студентов, но выражение лица говорило само за себя: «Это бесполезно».
Рядом с ним топтался секретарь академии — коренастый мужчина с непроницаемым лицом. Он что-то быстро записывал в блокнот, время от времени бросая взгляд на ректора, словно ожидал приказа.
Сорок студентов лежали на койках. Одни стонали, другие бредили, третьи лежали без движения, их лица были покрыты красными пятнами и волдырями. У некоторых из уголков рта стекала розовая пена.
— Анатолий Степанович! — окликнул я ректора, но он пронёсся мимо, даже не повернув головы.
Секретарь заметил нас первым. Он сразу прищурился, когда поднял голову от блокнота.
— Что вы здесь делаете? — бросил он, подходя ближе.
— Ищем ректора, — спокойно ответил я.
— Он занят.
— Вижу, — я оглядел палату. — Но мы можем помочь.
Секретарь хотел что-то сказать, но в этот момент один из студентов вскочил с койки. Казалось, красные волдыри на его лице вот-вот лопнут, а глаза дико блестели.
— Держите его! — крикнул Дубин.
Двое санитаров бросились к парню, но он вырвался, дико озираясь. Руки пациента дрожали, а из горла вырывались хриплые звуки, больше похожие на рычание, чем на человеческую речь.
— Песчаная лихорадка, — прошептал я.
Амат наклонился ко мне.
— Ты же потомственный алхимик. Ваш род веками разрабатывает всякие эликсиры.
Я кивнул.
— У тебя есть решение? — спросил напрямик Жимин.
Бросил взгляд на секретаря, который слишком внимательно наблюдал за нами, затем на ректора.
— Анатолий Степанович! — проорал я ему.
Киров резко обернулся. Его взгляд был диким, как у зверя.
— Пестов⁈ — прошипел он. — Вы что здесь делаете⁈
— У меня есть решение.
— Решение⁈ — он внезапно засмеялся, но в этом смехе не было ничего весёлого. — Магия не работает, целители бессильны, а вы говорите о решениях⁈
— Именно поэтому нужна алхимия.
Граф Дубин, услышав мои слова, оторвался от пациента. Его длинные пальцы всё ещё светились зелёным, но очень слабо.
— Какая алхимия? — он смерил меня взглядом. — Это песчаная лихорадка. Она блокирует всё!
— Но не химические соединения.
— И вы собираетесь экспериментировать на студентах? — фыркнул секретарь академии, стоявший рядом.
Я не стал ему отвечать. Повернулся к графу.
— Нужны эликсиры именно с моей мануфактуры. Они же у вас есть?
— Почему только вашего производства? — нахмурился Дубин.