— Месяц⁈ — переспросил Потап. — А как же алхимическая мануфактура, новые договоры?
— Именно. Слушай внимательно. Братья Гурьевы должны подготовить недельный отчёт по лаборатории. Я за ним скоро пришлю.
Слуга быстро кивнул, а я продолжил.
— Все подписания договоров перенести, я разберусь, как только выпустят. Пускай Осип пообещает скидку на первые два месяца закупок в качестве компенсации. Понял?
Потап кивал, стараясь запомнить каждое слово. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались.
— И ещё, — я понизил голос, — отныне каждый вечер лично проверяй охрану поместья. Маменьку и Тасю без присмотра не оставляй.
— Господин… — его глаза расширились. — Вы ждёте неприятностей?
Я бросил взгляд на охранников: те уже начали проявлять нетерпение.
— Просто будь осторожен. И пусть мать не волнуется, через месяц всё уладится.
— Но…
— Никаких «но», Потап. Бумага есть? — слуга кивнул. — Дай пару строк маменьке напишу.
Написал коротко: «Мам, у меня всё хорошо! Я в порядке, просто небольшое недопонимание на учёбе. Люблю тебя».
— Передай ей это, — сунул письмо в руку Потапу.
Охранник кашлянул, давая понять, что время вышло. Потап поклонился, но в его глазах читалась тревога.
— Да хранят вас стихии, господин.
— И тебя тоже.
— Митя ты тут? — я постучал в новую комнату бывшего соседа.
— Киря, входи, не заперто! — тут же раздалось в ответ.
Жданов лежал на кровати и читал какую-то книгу.
— А где Сергей?
— Тренируется. А ты чего хотел?
— Митя, тут вот какое дело. Мне нужно получить письмо от братьев Гурьевых, но чтобы никто его не перехватил.
Митя поднял бровь, но тут же усмехнулся:
— Проблемы?
— Возможно, — коротко ответил я. — Нужен недельный отчёт и их личные заметки, но доверять можно только своему человеку. Я не хочу, чтобы данные из переписки просочились к конкурентам.
Митя задумался на секунду, затем кивнул.
— Договорились. У меня есть подходящий человек.
— Надёжный?
— Как скала.
Я быстро набросал записку:
'Осип, Иван, посылаю к вам этого человека, можете доверять. Жду отчёт и всё, что сочтёте важным.
К. П.'
Протянул листок Мите, но в последний момент задержал руку:
— Ты уверен, что он не проболтается?
— Абсолютно, — ухмыльнулся Митя. — Он даже говорить не умеет.
Я нахмурился, но отпустил письмо.
Этим же вечером Митя постучал в мою комнату и молча протянул два плотных конверта.
Я замер.
Как?
Путь до производства на лошади занимал приличное время. Даже если курьер выехал мгновенно, он физически не мог успеть вернуться так быстро.
— Твой человек, он что, на крыльях летал? — спросил я.
— Может быть, — усмехнулся Жданов.
Не стал давить. Кивнул, поблагодарил и закрыл дверь.
Сжал конверты в руках.
Первый конверт: плотный, серый, с аккуратной сургучной печатью лаборатории Пестовых. Второй: меньше размером, но толще, с неровно оттиснутой печатью, будто его запечатывали в спешке.
Разорвал сургуч на большом конверте. Внутри лежал официальный отчёт: столбцы цифр, графики, расчёты. Производство наращивало объёмы, капитан Кузнецов нашёл новую плантацию водорослей с невероятной концентрацией магической энергии в клетках. Выход концентрата увеличился почти вдвое.
На дне конверта обнаружил маленький пузырёк с голубоватой жидкостью. Этикетка гласила: «Зелье выносливости». Поднёс его к свету: субстанция переливалась перламутровыми бликами.
Если верить записям отца, такое зелье могло как минимум на два-три часа полностью снять усталость, обострить рефлексы и повысить болевой порог.
Если же его разбавить водой и налить во флягу солдата, то под действием средства тот мог маршировать сутки без отдыха, а раненый — продолжать бой, не чувствуя повреждений. Но была и расплата: после окончания действия наступал жуткий упадок сил, а при передозировке — разрыв сердца.
Поставил пузырёк на стол, перешёл ко второму письму.
Почерк был нервный, угловатый, определённо это от Осипа. Виктор Воронцов снова приезжал, требовал эксклюзивных поставок и прозрачно намекал, что Евдокимов уже в курсе про наш концентрат. Лёня сообщал о подозрительных личностях, расспрашивающих о Пестовых на складах.
Но самое важное Осип оставил напоследок.
Сердце забилось чаще, когда я прочёл, что возвращается Павлов.
Николай Константинович Павлов, мой третий вассал, отправившийся в экспедицию на дальние фронтиры почти полгода назад.