Но было поздно.
Удар.
Грохот ломающегося дерева.
Звон разлетающихся стёкол.
Карета перевернулась, отброшенная на несколько метров. А потом она развалилась на части. Помятая машина несколько раз подпрыгнула, наезжая на что-то крупное.
Я вывалился из машины, пошатываясь от столкновения. В ушах стоял звон, в ноздри бил едкий запах горелого металла и разлитого масла. Голова кружилась, но ярость, горячая, слепая, животная, пылала во мне ярче любой боли.
Краснов выполз из-под обломков, его воздушный щит мерцал.
Успел всё-таки спастись, сволочь!
Огляделся: а вот секретарю явно не повезло, его голова была размозжена, словно её сдавили в тисках. Он нежилец. Остальных сообщников было не видно, может, оказались под машиной или под обломками кареты.
Иван поднял разбитое, кровавое лицо, но с той же мерзкой ухмылкой.
— Пестов, ты сумасшедший, — захрипел он, выплёвывая осколок зуба.
Я не ответил.
Вместо этого ударил.
Земляной кулак окутал мою руку камнем, и я пробил щит врага как бумагу.
Краснов взвыл, отлетая к перевёрнутой карете. Дерево треснуло под его весом, стекло посыпалось.
Я подошёл ближе.
Ударил ещё.
Левой.
Правой.
Опять левой.
Краснов уже не успевал ставить щиты. Его лицо превращалось в кровавое месиво, нос сломан, губа разорвана.
— ОНИ ЖИВЫ! — выкрикнул он между ударами, захлёбываясь собственной кровью.
Мой последний удар, в который я вложил всю свою ярость, прошёлся вскользь и врезался в большой обломок кареты, который отлетел на метр, скрежеща по камням.
— Они живы! — словно не веря своей удаче, повторил Краснов на одном дыхании.
Я замер, кулаки дрожали, камень осыпался с них мелкими крошками.
— Где они⁈ — зарычал я, чувствуя, как голос рвётся из горла.
Краснов закашлялся, плюнул кровью и прохрипел:
— В убежище, мы не смогли их выкурить оттуда.
Бросил его и побежал ко входу в укрытие.
Краснов вытер кровь с разбитого рта и хрипло засмеялся вслед:
— Твои крысы засели в норе крепко. Но я подготовил им сюрприз, скоро они умрут.
Не стал ждать объяснений, а устремился к убежищу.
Меня догнали друзья.
— Кирилл! — Лиза схватила меня за рукав.
Я резко развернулся:
— Спасибо, ребята, но дальше я сам.
— Это безумие! — Сергей сжал кулаки.
— Убежище активировано. Оно убьёт любого, в ком нет крови Пестовых или кто не дал клятву верности роду.
Митя молча сунул два пистоля: тяжёлые, с гравировкой в виде волков на рукоятях.
— Вернись живым.
Я кивнул и рванул к скале, где скрывался вход.
Каменные стены шевелились, перестраиваясь: это была элементарная магическая ловушка для чужаков.
Но мне она не страшна, я чувствовал дорогу.
Магия рода вела меня, как старая няня ведёт ребёнка за руку.
Темнота лабиринта была густой, живой, пропитанной запахом влажного камня и мха. Воздух был неподвижен, лишь изредка вздрагивал от далёких скрежетов и шорохов, доносящихся из глубин убежища.
Неожиданно передо мной из тени выскочила длиннорукая тварь с клыками, блестящими от слюны.
Но буквально за мгновение я услышал предупреждающий писк Моти.
Шаг назад.
Пригнулся.
Когтистые лапы промахнулись, оставив на стене глубокие полосы. Камень осыпался мелкими осколками.
Магический пистоль, заряженный малым кристаллом, направлен прямо в голову твари.
Выстрел.
Бошка разлетелась в кровавый туман, брызги тёплой жижи хлестнули мне в лицо.
Не успеваю опомниться — из-за угла лабиринта появляется ещё одна.
Такая же.
Нет.
Не такая.
Быстрее.
Гораздо быстрее.
Я навожу второй пистоль, но промах.
Тварь исчезла.
Это был мимик?
Одна из разновидностей монстров, способных мгновенно перемещаться на небольшие расстояния.
За спиной резкий всплеск воздуха, острый запах гнили.
Я бросился в сторону, чувствуя как когти чиркают по плечу, рвут ткань, царапают кожу.
Боль.
Острая, жгучая, но неглубокая.
Пистоли пусты, бросаю их в сторону.
Магия земли — это единственное, что осталось.
Тварь исчезала и появлялась слева, справа, сзади, рывками, как прыгающий по воде камень.
Не успел повернуться.
Мотя взвизгнул у меня за спиной, его мех взъерошился.
И вдруг — щит.
Это Мотя его создал?
Воздушный щит — голубоватый, прозрачный, как первый лёд. Он был не больше полуметра в диаметре, но этого достаточно. Тварь врезалась в него на полном ходу и на миг замерла, оглушённая.