Из дома ко мне навстречу бежала Тася. Её лицо светилось от радости.
— Кирилл! — крикнула она. — Ты приехал на машине! Это так здорово! Можно покататься с тобой?
Улыбнулся, глядя на её восторженное лицо.
— Чуть позже, сестрёнка, — пообещал я. — Сначала нужно позавтракать.
Мама стояла у двери, улыбаясь. Её рыжие волосы блестели на утреннем солнце. Она выглядела так спокойно, словно нашла, наконец, покой в этом доме.
— Кирилл, — сказала она, когда я подошёл ближе, — ты должен был приехать ещё вчера вечером. Где пропадал?
— Заехал в лабораторию, — ответил я, понимая, что даже соскучился по её строгости и заботе. — Там были неотложные дела.
Мама прищурилась, изучая моё лицо.
— Ты хоть поспал там? — спросила она.
— Вздремнул немного.
— Врёшь, — сразу же парировала она, скрестив руки на груди. — У тебя под глазами синяки, как у совы. Ты совсем не спал, да?
Пожал плечами, не находя, что ответить.
— Ещё один трудоголик мне на голову, — вздохнула она, качая головой. — Весь в отца. Ладно, пойдём хоть завтраком накормлю. А там всё расскажешь про лабораторию и первую неделю в военно-морской академии.
Я подошёл и поцеловал женщину, взяв её под руку. Она нежно погладила меня.
— Когда увидела, что ты приехал за рулём папиной машины, сердце у меня ёкнуло, — сказала она. — Не люблю я эту технику. Ненадёжная она, шумная, да и лошади куда привычнее.
Улыбнулся, пытаясь её успокоить.
— Мама, ещё немного, и машины полностью вытеснят лошадей. Это прогресс. Ты же не хочешь, чтобы мы отставали от времени?
— Прогресс, говоришь? — Баронесса фыркнула. — Ну уж нет, пока я жива, лошади останутся. Они хоть душу имеют, а эти железные коробки…
Мы прошли в светлую столовую, где уже был накрыт завтрак. На нём стояли свежие булочки, кофе, варенье и другие угощения. Но моё внимание сразу привлёк небольшой стол рядом, на котором красовался торт, украшенный свечами.
— Что это? — спросил я, указывая на сладость.
Мама улыбнулась и обняла меня.
— Ну точно, весь в отца, — сказала она, смеясь. — Про свой день рождения забыл.
Я замер на месте, начав считать в уме дни. Точно, это сегодня. Мне исполнилось восемнадцать.
— Как я мог забыть?
— Вот именно, — мама покачала головой. — Ну, давай, садись. Сначала подарки, потом завтрак.
Она протянула мне небольшой аккуратно завёрнутый в бумагу предмет. Развернул и увидел редкую книгу. На обложке золотыми буквами было вытеснено название. Мама объяснила:
— Это «Тайны земляной магии: от мастера к грандмастеру». Знала, что тебе понравится, мы вместе с отцом выбирали её, эта книга точно пригодится, — она вздохнула, наверное, фолиант навеял воспоминания о папе.
Я перелистнул несколько страниц. Книга была настоящим сокровищем, предназначенным для магов от пятого до восьмого уровня, полная редких знаний и практических советов.
— Мама, это потрясающе! — воскликнул я, обнимая её. — Спасибо тебе огромное.
Тут подошла Тася, держа в руках небольшой свёрток с яркой бумагой.
— А это от меня, — сказала она, протягивая подарок. — Только не смей смеяться!
Я развернул подарок и увидел небольшой деревянный кораблик, вырезанный вручную. Он оказался немного кривоват, но было видно, что Тася вложила в него всю душу.
— Это я сама сделала, — сказала она, слегка покраснев. — Ты же теперь в военно-морской академии учишься, так что это символ.
Улыбнулся.
— Сестрёнка, это прекрасно, — я обнял её. — Спасибо тебе. Обязательно поставлю на самое видное место.
Мы сели за стол, и завтрак начался. Мама расспрашивала об учёбе в академии, но я обходился общими фразами, стараясь не вдаваться в подробности.
— Всё идёт хорошо, — сказал я, откусывая кусочек булочки. — Думаю, что большую часть сессии закрою досрочно. А как у вас тут дела? Что случилось за время моего отсутствия?
Мама вздохнула, но быстро улыбнулась.
— Всё спокойно, сынок. Сад почти готов, Тася помогает мне с цветами. А ты не переживай за нас так. Мы справимся. Сосредоточься лучше на учёбе и инициации, которая у тебя должна скоро произойти.
За общением время пролетело незаметно, и вот уже стрелки часов показывали одиннадцать.
В столовую вошёл Осип Гурьев. Он выглядел немного взъерошенным, а в руках держал папку с бумагами. Рядом был его старший сын Лёня, мальчишка лет десяти с живым, любознательным взглядом и тёмно-каштановыми волосами, которые, казалось, никогда не хотели лежать ровно. Его лицо было усыпано веснушками, а большие зелёные глаза как у отца смотрели на мир с любопытством и лёгкой долей скепсиса. На парне был аккуратный, но слегка поношенный костюм из тёмно-синего сукна, который явно был сшит на вырост. Рукава чуть длинноваты, а брюки слегка волочились по полу, но мальчик старался держаться с достоинством, как настоящий маленький джентльмен.