Напряг мышцы пресса, полуприподнялся. Понимал, что так смогу, наконец, достать до Жимина.
И ударил.
Вложил в свой удар всю ярость от прошлых безуспешных попыток.
Сработало.
Одногруппник уронил меня и сделал несколько шагов назад.
Я приподнялся и сел.
Амат стоял с окровавленным лицом. Двумя руками зажимал свой левый глаз.
— Конец тебе!!! — яростно пытался проорать он.
Жимин убирает окровавленные руки от лица и смотрит на меня одним глазом, на месте второго пустота.
А в приоткрытом рту не хватает части зубов.
Он бросает взгляд на свои руки и видит в них глаз.
Из глазницы по левой стороне лица потоком льётся кровь.
Амат делает шаг вперёд, но видно, что мой удар серьёзно его подкосил.
Он падает, завалившись на меня.
Ещё мгновение — и я понимаю, что мы вдвоём скатываемся по склону в обрыв.
Глава 20
Амат.
Влансендур стоял на вершине башни, его длинные серебристые волосы развевались на ветру, словно знамя перед битвой. Лицо, изрезанное морщинами веков, было спокойно, но в глазах горел огонь решимости. На маге был поношенный плащ с вышитыми рунами, которые когда-то светились магической силой, а теперь лишь тускло поблёскивали, как воспоминания о былой мощи. В руках он сжимал посох, украшенный кристаллом, который едва теплился, словно последний уголёк в угасающем костре.
У подножия башни, окружённый отрядом солдат в чёрных доспехах, стоял главный инквизитор. Его фигура была внушительной: широкие плечи, тяжёлая антимагическая кираса, начищенная до блеска, и длинный плащ, подбитый мехом.
Лицо инквизитора скрыто под шлемом с узкой прорезью для глаз, взгляд холодный и безжалостный. Голос, за счёт специального усилителя, звучал как металл, скрежещущий по камню.
— Влансендур! Сдавайся, ты окружён! Открывай ворота и выходи! — слова эхом разнеслись по пустоши, где когда-то цвели сады и текли реки.
Маг усмехнулся, его голос, хоть и тихий, донёсся до инквизитора с невероятной чёткостью.
— Даже не подумаю! Иди ты в жопу, Семёнов!
— О, да ты меня запомнил, я погляжу, — саркастически ответил тот, слегка наклонив голову.
— Ну, если за тобой десяток лет носится один умалишённый инквизитор, хочешь не хочешь, а узнаешь, как его зовут, — парировал маг, в голосе которого звучала лёгкая издёвка.
— Спасибо, очень мило с твоей стороны. Так что насчёт сдачи? — Семёнов сделал шаг вперёд, его рука сжимала рукоять антимагического меча.
— И-ди в жо-пу! — по слогам ответил Влансендур, его глаза сверкнули.
— Ну, ты сам напросился, — холодно произнёс инквизитор. Он повернулся к своим солдатам. — Всё, ребята, добиваем его. Сровняем это логово с землёй. Огонь по готовности!
Влансендур закрыл глаза. В его памяти всплыли картины прошлого, словно страницы древней книги, которые он перелистывал в последний раз. Он видел совет магов — величественный и гордый, восседающий в своих мраморных залах. Они были могущественны, мудры, но слишком самоуверенны. Когда первые признаки антимагии появились на окраинах мира, маги лишь отмахнулись, считая это временным явлением, пустяком, который исчезнет сам собой. Но антимагия не исчезла. Она расползалась, как яд проникая в землю, воду, воздух. Она была подобна чёрной плесени, которая пожирала всё на своём пути.
Сначала исчезли магические источники. Родники, которые давали воду, способную исцелять, превратились в обычные лужи. Деревья, чьи листья светились в темноте, увяли, став просто деревьями. Потом антимагия добралась до существ, чья жизнь была связана с магией. Единороги, драконы, духи лесов — они исчезали, оставляя после себя лишь пустоту. Люди, которые веками жили под защитой магов, начали бояться. Страх порождал ненависть, а ненависть — насилие.
Влансендур помнил, как мир начал катиться в пропасть. Города, которые когда-то сияли под защитой магических барьеров, теперь горели. Королевства, которые процветали благодаря магии, погрузились в хаос. Люди, лишённые страха перед магами, начали сражаться друг с другом за власть, ресурсы и выживание. Антимагия стала их оружием. Они создавали доспехи, которые блокировали заклинания, и оружие, которое могло убить мага одним ударом. Маги, которые когда-то правили миром, стали изгоями. Их преследовали, убивали, сжигали на кострах.
Совет магов, бывший когда-то символом могущества, уничтожен. Фанатики, называвшие себя инквизицией, ворвались в их святилища и вырезали всех, кто не успел бежать. Влансендур видел, как его учителя, друзья и ученики падали один за другим. Он видел, как мир, который он любил, превращался в пустыню, где правили страх и смерть.