А тут… восемнадцать лет. Поздно. Очень поздно.
Но что поделать? Пока побуду Аматом.
А там верну своё могущество.
Судя по знаниям парня, мир не сильно магически развит. С моими знаниями я достигну тут многого.
Может быть, это всего лишь сон? Всё возможно. Сон после смерти. Так пусть он длится. А там будет видно.
А пока… подыграем и немного войдём в роль этого парня.
— Здравствуйте, Вениамин Олегович, — поздоровался я, даже не удивившись, что узнал голос этого человека.
Чьи-то руки приподняли мою голову и начали разматывать повязку. Почувствовал, как ткань скользит по коже, слегка щекоча её.
— Молодой человек, вы меня, право, сильно озадачили, — раздался спокойный, слегка усталый голос. — Может, поведаете, как это вы умудрились потерять глаз и половину челюсти на лабораторной работе?
— Неудачно упал, — решил пошутить я, хотя в голове крутились обрывки воспоминаний: тропа, грузовики, Кирилл… Что-то пошло не так.
— Упал, говорите? — наиграно удивлённо воскликнул он.
Повязка была снята. Я открыл правый глаз, левый не подчинялся. Передо мной стоял мужчина в белом халате, с аккуратной бородкой и в круглом пенсне, стёкла которого слегка блестели от солнечного света. Светлые волосы мужчины были идеально уложены, а кожа настолько белоснежна, что казалось, он никогда не видел солнца.
— Упал, говорите, — повторил доктор, слегка улыбаясь.
Вениамин Олегович отвязал мои руки от кровати. Два других медика молча наблюдали, что-то помечая в своих журналах.
— Вы так ворочались, что пришлось вас немного привязать, а то все мои усилия пошли бы насмарку, — объяснил доктор, его голос звучал мягко.
Граф протянул мне зеркало, которое ему подал один из ассистентов.
— Вот, полюбуйтесь. Я, право, был приятно озадачен вашим случаем. Давно мне не приходилось практиковаться в глазной и челюстно-лицевой хирургии.
Взял зеркало. На меня смотрел исподлобья зелёный глаз, второй был закрыт и опух. Вся левая сторона лица напоминала один сплошной синяк. Я пошевелил языком: с левой стороны не хватало части зубов, но они уже проклёвывались сквозь десну.
А тут становится всё интереснее и интереснее. Мне это нравится. Так тонко и умело провести лечение при таком уровне магической медицины дорогого стоит.
— С глазом ты меня знатно заставил повозиться, — продолжил граф, его голос звучал почти отечески. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Думаю, ещё недельки две, и ты не отличишь, какой из них ненастоящий. По остальным повреждениям сам знаешь: пара дней, и всё будет как новенькое. Ты иногда после соревнований и в худшем состоянии тут лежал. Так что, думаю, ещё денёк или два, и я тебя отпущу на все четыре стороны.
— Спасибо, Вениамин Олегович, — решил проявить уважение я. — Это воистину филигранная работа.
— Осмотр окончен. Все вон из палаты, — поторопил он на выход своих коллег и медсестру.
Убедившись, что они вышли и никто не подслушает, он наклонился ко мне и тихо прошептал:
— Амат, что-то всё-таки с тобой не так. Не понимаю, что именно. Но аура поменялась сильно.
— Взрослею, — опять отшутился я, хотя внутри всё сжалось.
— Возможно, — задумчиво проговорил мужчина. — Но всё же хочу это понаблюдать. У меня такое впервые в практике. Так что будь так добр, показывайся мне на глаза как минимум раз в два-три дня.
— Хорошо, будет сделано, — бодро и с улыбкой проговорил я, хотя внутри уже начал прокручивать, как буду избегать лишних встреч.
— А ещё тут вот какое дело, — продолжил он, слегка нахмурившись. — Амат, ты меня, конечно, извини, но отцу твоему я весточку вчера отправил.
Почему-то это вызвало у меня чувство стыда, досады и лёгкой тревоги где-то в груди. Во дела, оказывается, я боюсь своего отца. Притом это реальное чувство страха, которое я не испытывал уже лет двести пятьдесят, наверное.
— Я один так пострадал? — спросил это, стараясь звучать спокойно.
— Нет, нет, не вмешивай меня в ваши разборки, — махнул он рукой. — Я, конечно, с твоим батей вместе служил. Всё, что я мог сделать, я сделал. Зубы на месте, глаз регенерировал, видеть будешь. Считай, что лечение как в лучших клиниках столицы прошёл. Но вот в твои игры с родом Красновых вступать не собираюсь.
— Ещё раз спасибо, дядя Вениамин. Вы лучший, — выдавил я как-то машинально.
— Кстати, чуть не забыл сказать, — добавил он, уже направляясь к двери. — Я в твоей крови обнаружил остатки снотворного. Не знаю, зачем оно тебе, но с таким ритмом жизни это лишнее. Притом такое сильное. Как ты его умудрился достать-то? Хотя ладно… Но в следующий раз лучше проконсультируйся со мной. Мои двери всегда открыты для сына друга.