Еще из плохого: лесов на Авроре сохранилось ничтожно мало. На том континенте, где я присмотрел себе местечко, мое приобретение было единственным крупным. Судя по всему, концепция природоохранных заповедников на планете не прижилась. Ну и соответственно, большая часть адаптированных к природе Авроры земных животных была внесена в список исчезающих видов. Страх и ужас.
И тут в полный рост вставал вопрос: если с лесами на планете так плохо, то как так вышло, что мне, в рамках квоты ветерана ВС и орденоносца, вообще позволили заполучить в собственность уникальное, как-то сохранившееся в первозданном виде, место? Логичным было бы предположить, что вместе с приобретением я получу километровой длины список условий. С общим заголовком: «запрещено».
Впрочем, признаюсь. Отказаться от идеи мне даже в голову не пришло. Я хотел жить в лесу, а значит, как-то ему вредить и не собирался. С другой стороны, если затею увеличение площади моего личного заповедника, это предприятие должно было встретить всестороннюю поддержку в планетарном экологическом департаменте.
Во всяком случае, именно это подсказывал мне здравый смысл. Логично же. Нет?
А в остальном планета ничем особым не выделялась. Присутствовала какая-то промышленность. Было несколько мегаполисов, но в основном население жило в небольших городках, или и вовсе в деревнях. Более семидесяти процентов суши — сельскохозяйственные угодья.
Еще один плюсик к моему выбору. Средняя по большинству параметров планета. Не в центре Федерации, но и не на окраине. Не далеко, но и не близко. Развитая логистика. Совершенно средние цены на промышленные товары. А продукты питания так и дешевле чем на более урбанизированных мирах, или в колониях. И, что хорошо, стоимость земли тоже не безумная. Тысяча гектаров, которые я намерен был приобрести на собственные средства, даже десяти процентов моего капитала не израсходовала бы.
А что лесов мало и с чистой водой проблемы, так это дело поправимое. Деревья вырастут. Я читал. Говорят, некоторые виды лет за двадцать до взрослого состояния вырастают.
Где лес, там и трава, и кусты и животные. Очистится подзагаженная атмосфера. Проснутся родники и потекут ручьи, сливаясь в реки и собираясь в озера.
Кстати, да. Часть моего времяпрепровождения занимали мечтания. Представлял себе — и даже уже присмотрел на Лунебурге, столице континента — свой новенький модульный домик. С собственным реактором и системой очистки грунтовых вод. Изумрудная листва вокруг. Ветер, шумящий в ветвях. Олени, выходящие к кормушкам полакомиться соленым подношением…
И никаких людей. Только я, птицы, небо, трава, лес и звери. Рай.
Немаловажным вопросом была география окрестностей моей будущей собственности. Населенные пункты, предприятия по добыче полезных ископаемых, транспортная и энергетическая сети. Характерные особенности местности, в конце концов.
И вот что мне удалось узнать: сам лес расположен в предгорьях. На западных склонах. Протянувшийся с севера на юг горный хребет отделял более жаркий и влажный, восточный, приморский район континента от более сухого и прохладного, сельскохозяйственного, западного. Восток, кроме более развитой туристической отрасли, был еще и богаче на полезные ископаемые, что не могло не сказаться и на плотности населения. Слава Богу, «моя» сторона гор, хоть и была тщательно изучена в геологическом плане, оказалась никому не интересна. А сильная изрезанность ландшафта позволила избежать внимания фермеров. Повезло, что еще сказать.
Ближними можно было считать две деревни — восемнадцать и двадцать километров по прямой от границы участка, и городок с населением в пару десятков тысяч жителей — в тридцати трех км. Никакой особенно могучей промышленности в справочнике не упоминалось. Однако логичным было предположить, что в городке с названием Камтелион что-то все-таки должно было быть. Какое-нибудь перерабатывающее сельхозпродукцию производство. Тот же ремонт сельхозтехники, например, точно должен быть. Не в Лунебург же, за семь сотен километров комбайны таскать.
С ледников на склонах гор стекает с десяток ручьев, как раз в «моем» лесу соединяющихся в речушку полтора десятка метров шириной. Впрочем, век реки не долог. Даже не дотягивая ближайшей деревни, она с карт полностью пропадала. Видимо фермеры разбирали воду на полив своих посадок.