И тут выяснится, что нужные вопросы нужным людям прорисовываются сами по себе. Главное — верные формулировки. И тут нам с капитаном здорово помог опыт общения со специалистами особого отдела. Это писательское ремесло для нас, как выяснилось, недоступно. А языком шлепать — офицеров любой воюющей армии мира учат в первую очередь. Иначе разведка или контрразведка так за жабры схватит, что вздохнуть не сможешь.
Война — это грязь. И все, чего она касается, становится грязным. Все равно, ради каких идеалов эти крепкие парни взяли в руки оружие. Не важно, защищаешь ты свой дом, или пинком распахнул двери чужого. Ты с ног по уши в дерьме. Потому что на войне святых нет. Не выживают.
Приходилось ли мне обирать трупы врагов, убивать гражданских и разрушать их жилища? Да — по всем трем пунктам. Приходилось. И — да. Я знаю, что это преступления. Что это запрещено какими-то там межправительственными договорами и конвенциями. Но если ребенок держит в руках гранату, гуманизм исчезнет из тебя быстрее, чем догорит запал. И если единственным способом набить голодное брюхо будет обобрать трупы — ты станешь это делать. Так-то вот.
Можно пытаться объяснить особисту причины. И, возможно, он даже кивнет тебе в ответ. Но рапорт все равно напишет. И вместо премии и медальки на пузо, ты отправишься искупать в штрафбат.
Армия — одно из древнейших сообществ человеческой цивилизации. Чуть моложе группы охотников, наверное. Но все равно, очень старая. И концепция руководителя, отдающего приказы рядовым воином — тоже древняя. Но всегда есть кто-то еще выше. Тот, кто направляет армию на войну. И имеющий право задавать неудобные вопросы. «Почему мало трофеев?», «Куда делись жители этой деревни?», «Разве не здесь хранилась казна?». Список глупых вопросов бесконечен, но незыблем, как сама вооруженная часть человечества. И на все из них офицеры изобрели ответы. «Мы доблестно сражались против каких-то нищих, сэр», «Странное безумие охватило этих людей. Они совершили коллективное самоубийство, сэр», «Не могу знать, сэр. Это вне моей компетенции, сэр».
Сборники верных ответов, как баллады древних людей, передаются из уст в уста. От старшего поколения к младшему. И каждый из офицеров к капитанскому овладевает искусством в совершенстве. Или теряет погоны, а то и жизнь. Такая вот суровая школа жизни.
Это я к тому, что зная ответы, не так уж и сложно придумать вопросы. А там уже, получив те или иные результаты, можно будет продвигаться дальше.
Пока Лилу готовила материалы для своих начальников — даже самый крутой корреспондент не может заниматься тем, чем хочется — мы с ребятами обсудили возможность ответного визита в логово мафии. Что это рано или поздно придется сделать, никто не сомневался.
— Это, кстати, может помочь нам с легализацией артефактов, — негромко выговорил капитан. Каждый раз, когда он что-нибудь в этом роде вытворял, задавал себе вопрос: как случилось, что армия решила избавиться от такого специалиста? Ум, инженерный подход и техническая грамотность. Плюс смекалка. Настоящих специалистов такого уровня даже во флоте — по пальцам пересчитать. А уж они-то всегда самых лучших забирают.
— Каким это образом? — купился сержант.
— Мало ли, что мы можем обнаружить в хранилищах бандитов, — дернул плечом Могильони. — И как добропорядочные граждане Федерации, мы можем передать спецслужбам обнаруженные технические устройства. А все остальное — автоматически станут нашими законными трофеями.
— А бандосы? Что если они скажут, что у них ничего такого не было? — прищурился Фелиш.
— Рядовые так и скажут, — легко согласился капитан. — А главари…
— А главарей можно актировать, — хмыкнул я. — Организация преступного сообщества — более серьезное преступление, чем участие в ОПГ. Скорбеть по ним ни кто не станет.
— Вам, головорезам, лишь бы актировать кого-нибудь, — улыбнулся Могильони. — Маньяки. Скучаете по запаху напалма?
— Фу, гадость, — передернул широченными плечами Фелиш. — Не напоминай. Тошнить начинает.
— А я уже и не помню, — развел я руками. — Его уже давно не используют. Есть более эффективные…
— Все-все! — поднял руки Могильони. — Хватит. Давайте лучше прикинем, какой информации нам не хватает…
Прикинули. Карту даже на экран галовизора вывели. Крутили изображение и так и этак. Рассматривали соседние здания. Запросили в архиве поэтажный план. Он там был. Хранится на случай несчастного случая с обрушением. Все-таки экстренным службам пришлось бы людей под завалами искать. И с картой это делать проще.