— А теперь будем ждать. Да ты присаживайся. Время есть.
— Ждать чего?
— Ждать, пока малыши делают свою работу.
Янош опять застонал. На этот раз причиной была не боль в груди, а новое чувство. Неприятное, мерзкое чувство жжения в желудке. Неправильного, противоестественного жжения, медленно растекавшегося вниз по животу.
— Все же ты безумен, — после недолгого молчания сказал Ханзи.
— Само собой, — Паси наконец улыбнулся, привычно обнажив прореху в зубах.
— Учти, Ахо, если он умрет от отравы, — старый охотник кивнул на Яноша, — то из леса ты не выйдешь.
— Гасатур показал мне, что нужно делать, и я сделал. Он в таких вещах не ошибается. Поимей веру.
— Веру?! — Ханзи приблизился, угрожающе сжав кулаки. — Цыгане больше не верят богам. И в особенности они не верят тем, кто за них говорит.
— Точно, совсем забыл…
Янош что-то промямлил. Едва слышно. Слова было совсем не разобрать, но они привлекли внимание старого охотника. Тот, мгновенно забыв о шамане, упал на колени рядом с клеткой из рогов, просунул в нее голову и склонился над парнем.
— Что такое? — спросил он, но Янош не ответил. Он лежал, закрыв глаза. Его щеки и лоб раскраснелись, а губы слегка подрагивали. Дыхание парня было частым от чего кровь, сочившаяся из раны на груди, насквозь пропитала рубаху. Ханзи нежно положил ладонь ему на лоб и нахмурился, тот был горячим.
Вдруг парень всхлипнул, не открывая глаз. Его лицо скривилось в гримасе боли. Жжение, постепенно разливавшееся по животу Яноша, теперь поднималось выше. Ядовитым туманом оно заполнило легкие, окружив саднившую рану в груди, сжав ее в пылающем кулаке. Опутало горло, не давая дышать. Проникло в голову. Способность мыслить покинула Яноша. Теперь он, будто гость в собственном теле, мог только наблюдать за тем, как это самое тело сгорает изнутри. Невыносимая, непередаваемая боль наполнила все его естество. Он потерял всякий контроль над собой. Мышцы начали сокращаться сами по себе, будто кто-то дергал за сухожилия, как за ниточки. Руки и ноги задрожали, живот напрягся, став каменным, жилы на шее и виске набухли, а в ушах зашумела кровь.
— Он умирает, — бессильно проговорил Ханзи, отстраняясь от корчившегося в агонии Яноша. — Шаман, твой Хастур ошибся. Он умирает!
— Оставь его, — не теряя спокойствия ответил Паси. — Он молодой, сильный. Малыши его починят. Просто нужно время.
— Да о чем ты говоришь?!
— Садись, — он дружелюбно похлопал ладошкой по земле рядом с собой. — Расскажу тебе того, что ты не знаешь.
Ханзи злобно посмотрел на шамана, после обернулся на Яноша. Он понимал, что ничего не может сделать, что парень так или иначе уже покойник, и лучшим решением было бы прервать его страдания, но все же, в нем теплилась надежда на чудо.
Старик нервно сплюнул и сел рядом с шаманом, уставившись ему прямо в глаза.
— Ну? — спросил он.
— У вас в Карапатах ведь раньше все было совсем по-другому, да? — Паси повертел в руках нож для разделки и хотел было его вернуть Ханзи, но в последний момент передумал. Старик сейчас был слишком нервным и расстроенным по поводу внука. Такому лучше острые предметы не доверять.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, все эти странные звери, которых больше нигде не водится. Ведь раньше это были самые обычные леса. И олени здесь были обычные, и волки… Ты никогда не задумывался, почему в окрестностях Стрыя, который по тракту от вашей стоянки совсем недалеко, живут самые обыкновенные животные, а здесь… — он обвел рукой лес.
— Нет, не задумывался. В этом мало толку, шаман. Все равно, что спросить почему деревья растут вверх, а дождь идет вниз. Так устроена природа.
— В старые времена природа Карапат была устроена точно так же, как и вокруг них. Но потом, когда сюда пришел Хозяин лесов, все изменилось. Медленно, почти незаметно звери стали другими. Он перестроил их, сделал похожими на себя. Совсем немного, лишь малость, но все же.
— Мне это не интересно, — буркнул Ханзи. — Как это касается Яноша?
— Напрямую. Хозяин лесов пришел из темноты между звездами, как и другие Древние. Да. Но в отличие от них он пришел не один. С ним пришли его друзья-малыши. Крошечные, невидимые глазу, они живут в его теле и помогают ему переносить болезни и невзгоды разных миров, в которых он бывает.