— Там, — Паси показал пальцем в направлении, откуда они с Яношем пригнали красного оленя в засаду. — Я скинул ее, чтобы было легче бежать.
Стоны Яноша стали громче. Его ноги и руки продолжали подрагивать, будто от сильного холода, но при этом на лбу крупными каплями выступила испарина. Парень явно переживал не самые лучшие времена. Возможно, он даже находился на пике кризиса, хотя наверняка Паси этого сказать не мог. Информация, полученная им во сне, была довольно сумбурной и неполной. Видение, посланное Гасатуром, резко обрывалось, потому что Ханзи разбудил его, сбросив на землю. Поэтому было совершенно неясно насколько могло растянуться заживление. Но в любом случае, друзьям-малышам все еще требовалось время, чтобы завершить начатое. И судя по той скорости, с которой сжималось кольцо окружения, этого самого времени у них почти не оставалось.
— Ладно… — старый охотник задумался на секунду, корректируя дальнейший план действий. — Тогда бери лук. Ты меня слышишь, Ахо?!
Отвлекшийся на Яноша Паси встрепенулся.
— Я не очень хорошо стреляю, — второй раз за ночь сказал он.
— Значит учись быстрее, если не хочешь, чтобы тебя сожрали.
Сам Ханзи брать лук не спешил. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что сейчас от него будет мало толку. Панцирь хорошо защищает волков от стрел, и единственной более-менее стоящей мишенью можно считать только их морды и животы. А в такой темноте попасть по ним, да еще в движении, будет задачей непростой, если не сказать невыполнимой. Но шаману об этом рассказывать он не собирался. Понадеялся на то, что его неумелые выстрелы введут хищников в замешательство, хотя бы ненадолго. А замешательство зверя – это всегда преимущество охотника.
Вооружившись луком, Паси занял позицию рядом с Ханзи. Они стояли у туши красного оленя, прижавшись спина к спине и ждали неминуемого нападения. Тем временем четверка волков приблизилась настолько, что даже несмотря на Карапатскую темноту и свою неопытность Паси мог отчетливо различить их глаза, полные голода и решимости. Хищники окружили место охоты, остановившись в десятке шагов от туши. Двое из них оказались по другую сторону от упавшего бука и Ханзи расценил это как еще одно преимущество. Хоть и незначительное. На преодоление преграды хищникам понадобится время, а это значило, что до того момента никакого численного превосходства у них не было. Конечно, противостоянием «два на два» это тоже было сложно назвать, ведь охотник из шамана был никудышный, но все же, как отвлечение внимания он годился, и этого было достаточно.
— Что будем делать? — спросил Паси, когда один из волков издал рычащий звук, сопровождавшийся совершенно неестественным клекотом.
— Когда они нападут, — ответил Ханзи, понизив голос, — стреляй в ближнего. Целься в морду. Попадешь – хорошо. Нет – начинай бежать к своей котомке.
— Думаешь, успею?
— Думаю, что когда они тебя догонят и начнут есть, я смогу убить хотя бы двоих, а дальше легче пойдет.
Старый охотник сплюнул на землю и направил копье острием на одного из волков. Тот инстинктивно сделал шаг назад.
— Просто замечательно… — Паси натянул тетиву.
Янош продолжал стонать. Совершенно беспомощный, из последних сил хватающийся за жизнь, он лежал, приваленный клеткой оленьих рогов, которая убивала его и одновременно с этим, являлась его единственной защитой от голодных волков. «Хотя, — подумал Паси, — если мы не сможем от них отбиться, то они наверняка обглодают все, до чего смогут дотянуться снаружи.» Он уже видел подобное, когда будучи гораздо моложе бродил по холодным северным землям в поисках пристанища. Ему на пути попалась дохлая овца. Бедолага по всей видимости утонула в болоте прямо перед тем, как пришла зима, и вода замерзла. Местное зверье до самых костей обглодало ее спину, оставшуюся над поверхностью льда, не тронув все остальное. И когда Паси нашел ее, она представляла собой довольно странное зрелище. Голый скелет сверху и застывшая во льду, идеально сохранившаяся тушка снизу.
— А что на счет уважения? — отметая в сторону неприятные мысли, спросил Паси.
— А что на счет него? — Ханзи сделал тычок в сторону второго волка. Тот отступать назад не стал. Лишь остановился на секунду.
— Ну, может их поуважать, чтобы отстали? Янош сказал, что тут вроде так заведено.