Будто продираясь сквозь красный туман, Янош сорвался с места и бросился к своему вагончику за копьем. Он перепрыгнул через гитариста, чье лицо уже превратилось в угли, обогнул столы с едой, споткнулся о чье-то разорванное платье и упал, запутавшись в нем. Перевернувшись на спину, он принялся судорожно стягивать с себя ткань, как вдруг понял, что смотрит на культиста. Тот, одетый, как и все они, в гнилое тряпье и повязку, скрывающую нижнюю половину лица, стоял у ног Яноша, а в его широко распахнутых красных глазах отчетливо читалось желание убить.
Немедля культист поднял руку, направил ее в сторону Яноша и из тряпья, свисавшего с предплечья, вылетел хитиновый дротик. Со свистом он ударился Яношу в левую ключицу, пронзил ее и намертво застрял в кости. В это же время культист бросился вперед, навалившись на парня всем весом.
Завязалась драка. Янош изо всех сил пытался столкнуть с себя нападающего, а тот, в свою очередь, колотил его по лицу и шее, в надежде вцепиться грязными огрубевшими ногтями в плоть и порвать ее. Понимая, что ситуация требует отчаянных мер, и что нападающий начинает побеждать, Янош не придумал ничего лучше, как схватить его за тряпки на животе и с силой притянуть к себе. Таким образом он хотел лишить культиста места для размаха и немного прийти в себя, переведя дух. Но ощутив, как легко тот наклонился вперед, понял, что знает, как одержать верх. Отпустив одежду культиста, Янош обхватил обеими руками его голову, сцепив пальцы на затылке, и рванул на себя. Тот инстинктивно уперся в землю, но было уже слишком поздно. Янош пронзил ему горло хитиновым дротиком, торчавшим из ключицы.
Издав булькающий звук, культист перекатился на спину и зажал рану грязной ладонью. Между его пальцами заструилась темная густая кровь. Тем временем Янош, наконец, скинул с себя остатки чужого платья и навалился на недобитого. Усевшись на него сверху, он принялся колотить его кулаками по голове. Удары приходились то в висок, то в лоб. Одним из них Янош сорвал с лица культиста тряпку, обнажив его уродливую нижнюю челюсть, совсем не походившую на человеческую. Беззубая, она была разделена посередине на две части, трепетавшие и подрагивавшие независимо друг от друга, а между ними болтался розовый язык, с которого обильно капала слюна.
В этот момент Яношу подумалось, что несмотря на общее сходство, в противнике уже давно не осталось ничего человеческого. Что под ним сейчас бился в агонии самый настоящий зверь, лишь по странной прихоти природы имевший лицо, а не морду.
Пытаясь отбиваться от града осыпавших его ударов, культист беспомощно размахивал свободной рукой, второй продолжая прикрывать рану на шее. Янош же продолжал бить без остановки, ведь знал, что любое промедление может стоить ему жизни.
Неожиданно культист приподнял свободную руку, и из-под тряпок вперед метнулся дротик. Янош едва успел прикрыть лицо ладонью. Хитиновая игла вонзилась в нее, прошла насквозь и застряла, едва царапнув острым концом лоб. Это не испугало, а разозлило Яноша. Он взревел, решительно вырвал дротик из ладони и воткнул его культисту в глаз. Раздался хруст. Дротик прошел сквозь глазницу и врезался в мозг. Культист напрягся всем телом, после чего медленно обмяк.
Тяжело дыша, Янош поднялся на ноги и осмотрелся. За каких-то пять минут свадьба превратилась в пылающий хаос. Отрезанные от своих вагончиков цыгане сбивались в группки по два-три человека, отбиваясь от нападающих подручными предметами. В ход шло все, от вилок с ножами, до табуретов. Кто-то размахивал самодельным факелом, разбрасывая вокруг веера искр. Кто-то кричал, пока его разрывали на части. Откуда-то с другой стороны костра донесся самый настоящий боевой клич, оборвавшийся на середине, потому что тому, кто его издавал перебили горло.
Янош утер дрожащей рукой лицо от проступившего на нем пота. Он понимал, что вагончик, и копье внутри, для него стали недостижимой целью. Драка с культистом заняла слишком много времени и теперь та часть поляны кишела уродами в тряпье.
Стиснув зубы, Янош выдернул из ключицы дротик, затем обернулся, чтобы найти Тсеру, но ее уже нигде не было видно. Возможно ее забрали культисты, утащили в чащу, как других женщин. Как и его мать. Как и сестру… А может, она была где-то там, в пылу драки, боролась за свою семью, как делала это всю жизнь. Янош этого не знал, зато он знал слова, которые она сказала ему. Быть может, ее последние слова.