— Зачем? — Паси остановился и посмотрел на Яноша.
— Чтобы оно сломалось на охоте.
— Да уж… Козлиный поступок. Наверное, он заслужил, — шаман кивнул на останки в могиле.
— Мы с ним тогда крепко подрались. Он мне зуб выбил, а я ему палец сломал. Его мать нас еле разняла. Думала, поубиваем друг друга.
— У меня в родной деревне тоже остался враг. Однажды я надеюсь…
— Мы с ним были лучшими друзьями.
Паси осекся и удивленно вскинул брови.
— С ним? — он опять кивнул на могилу.
— Его звали Руп. Руп Делинко… — Янош смотрел на останки и хотел заплакать, но не мог. Горе застряло где-то внутри, встало поперек горла и не хотело сдвигаться с места. В этот момент он боялся, что оно останется с ним навсегда. И в какой-то степени был прав.
— Знаешь, — Паси почесал затылок, — обычно меня называют странным, но вот это вот твое… Чтобы лучший друг подпилил копье? Даже не знаю…
— Ты чужак, Ахо и ничего не понимаешь. Вот у тебя есть друзья?
— У меня? Не сказал бы. Скорее только знакомые. Хорошие и плохие. Друзей мне заводить опасно. В основном для них самих.
— Тогда я даже объяснять не буду. Закапывай. Еще много осталось.
Паси с Яношем хоронили погибших до самой ночи, сделав перерыв только чтобы пообедать и смазать мозоли на ладонях шамана барсучьим жиром. Пару раз Паси поддавался приступам сна и дремал у дерева минут по пятнадцать. В это время за лопату брался Янош, с удивлением отмечая, что боль в ранах быстро затухает, а сами они затягиваются прямо на глазах.
Ночью и молодой охотник, и шаман уснули, как только их головы коснулись подушек. Вымотанные за день тяжелым трудом, они спали без задних ног. Янош в своем вагончике, а Паси – в вагончике Ханзи. И они оба видели один и тот же сон.
Один сон на двоих.
Янош нашел себя лежащим на песке. Он слышал шум прибоя, чувствовал, как прохладная вода омывает голые ступни.
Медленно, будто само время убавило темп своего бега, Янош поднялся на локтях и сел. Впереди, перед ним раскинулся безбрежный океан. Волны прибоя белыми барашками накатывали на песчаный берег, а небо… пронзительно голубое небо упиралось на горизонте в серые тяжелые тучи, стремительно вращавшиеся вихрем над провалом в водной глади, зиявшим будто огромное ущелье. Затем раздался вой. Оглушающий, пронизывающий все естество. Он как те волны накатился на пляж и захлестнул своей невыносимо тяжелой массой Яноша. Казалось, воздух в груди вибрировал в такт его переливам. А после раскат грома или же взрыв заставил песок задрожать. От провала отделилась волна, стремительно набиравшая силу. Она росла и росла, сперва став выше человеческого роста, затем выше домов, деревьев и даже самых высоких замковых стен. Казалось, она изо всех сил тянулась к небу, лизала его. А из-за той волны виднелся темный силуэт титанических размеров существа, восстававшего из океанских глубин. Огромное, покрытое слизью, кораллами и ракушками, оно медленно расправляло свои перепончатые крылья. Вздымало когтистые лапы вверх. Ревело и стонало, будто осыпающиеся горы.
А потом волна докатилась до берега и захлестнула Яноша.
Он встрепенулся в своей постели, словно его только что ударили. Спина была покрыта холодным потом, пропитавшим простынь, волосы на голове – взъерошены, а сердце в груди колотилось будто он только что долго бежал.
Нервно вытерев лицо ладонью, Янош сел на край кровати и встал ногами на прохладный пол вагончика. Эта прохлада принесла облегчение. Он почувствовал, что сон тает, а вместе с ним и страх перед неведомым существом из глубин.
Не зная, что только что увидел, Янош списал случившееся на истончившиеся после стольких похорон за один день нервы. Он решил, что это был просто ночной кошмар и быстро забыл о нем, не придав особенного значения.
Паси же, столкнувшись с этим видением не впервые, наоборот старался запомнить его во всех подробностях. Сохранить в себе как можно больше знаний о том, каким будет конец эры людей на земле.
***
— Слышь, — Янош жевал кусок жаренного мяса, смотря на костер, разведенный с утра Паси, — а ты про свое будущее знаешь?
— М? — шаман поднял взгляд.