— И что?
— Брошенная была, — Паси подул на котелок, чтобы отогнать пар, и помешал ложкой бульон. — Я точно понял, когда ближе подошел и в оконце заглянул. Хозяин видно старый уже был, с сердцем плохо стало и помер. Причем давно. На полу лежал, у стола, но не гнилой. Засох весь.
— А может и молодой… — задумчиво протянул Янош.
— Вряд ли. У молодых с сердцем плохо не бывает.
— А что сразу с сердцем? Он же у стола лежал? Может подавился?
— Да? — Паси тоже задумался. — Ладно, как хочешь. Пускай подавился. Не о том история. Я в хижину-то эту через оконце залез. Двери изнутри на засов закрыты были. Ну и давай шарить, искать, чего полезного. Понятно, что еды никакой там не нашлось. Вся, что была, стухла давно. Зато хорошую рубаху себе прикарманил и пальто зимнее. Тогда как раз к холодам дело шло… И уже собрался я, значит, дальше идти, как вдруг…
— Зачем дальше?
— Не понял?
— Ну, почему в хижине той не остался? Вынес бы оттуда тело, похоронил, а сам бы перезимовал.
— Так хижина же покосилась. Да и на то оно слово «в бегах», что на месте сидеть нельзя. Ты меня вообще слушаешь?
— Слушаю, — Янош недовольно скривился.
— Ну вот и слушай молча. Завел моду перебивать… В общем, собрался я, значит, дальше идти, как вдруг понимаю, что вокруг меня птичка вьется. Летает с ветки на ветку прямо передо мной. Пищит громко. И смотрит прямо на меня. Вроде как внимание мое привлечь хочет.
— Это странно.
— Вот-вот! — на этот раз Паси не стал ругать парня за тот, что тот снова его перебил. Сделал поблажку на действие грибов. Они иногда могут рассеивать внимание. — Подхожу я к ней, значит, ближе, и спрашиваю: «Чего тебе?» А она взяла и на другую ветку перелетела. Подальше немного. Я говорю: «Ты меня зовешь куда-то?» А она в ответ чирикнула, будто поняла, что я все понял. Ну я к той ветке подхожу, а птичка опять перелетает. Еще дальше. И чирикает так фьють-фьють, фьють-фьють. Прям видно по ней, что зовет меня за ней идти. Ну, я и пошел.
— Интересная жизнь у тебя была… — Янош смотрел, как шаман перемешивает бульон и эти равномерные круговые движение его гипнотизировали. Ему казалось, что пар, поднимавшийся над котелком складывался в самые настоящие картинки. Он то приобретал форму покосившейся хижины, то скрючевшегося засохшего мертвеца, то звонко чирикавшей птички.
— Дальше – больше! — не понял подколки Паси. — Меня та птичка вокруг пригорка обвела и привела к старому сараю. А возле сарая заборчиком загон отгорожен. А в загоне том, что бы ты думал? Свинья.
— Свинья?
— Да. Самая что ни на есть. Живая и здоровая. Ну как здоровая… Худая была, как собака дикая. Но живая. А птичка та, села на плетень, к свинье повернулась, потом ко мне и давай чирикать. Я ближе подошел, в загон заглянул, а там вся земля семечками и шишками усыпана. Представляешь?
— Представляю, — ответил Янош, вглядываясь в картинки из пара. — Но пока что не совсем понимаю…
— Ну как же? Все же ясно, как день! Хозяин у свиньи помер от сердца… ну, или подавился, не важно. А свинья в загоне запертая осталась. И птичка ей зернышки носила, чтоб покормить. И потом меня привела, чтоб я ее спас. Тогда я понял, что в мире всякое бывает. И даже птицы со свиньями могут дружить.
— И что, ты ее спас?
— Нет, съел, — Паси вытащил из бульона ложкой кусок мяса, посмотрел на него и бросил обратно. — Ужин готов.
Аппетита в тот вечер у Яноша не было, а потому ел он через силу. Не для того, чтобы голод утолить, а, скорее, чтобы раньше набить живот и уснуть. Он надеялся, что хотя бы во сне сможет передохнуть от тех ощущений, которыми снабжали его грибы. К тому же история, рассказанная шаманом, натолкнула его на совершенно неожиданные мысли. Конечно, ему было немного грустно слышать, что все старания птички пошли насмарку из-за этого поганого Паси, что даже здесь он своим приходом все испортил, но больше его занимала мысль о том, что порой жизнь плетет причудливые и запутанные узоры. Ведь если посмотреть на все под другим углом, то может быть произошедшему просто было суждено случиться? Возможно птичка кормила свинью не для того, чтобы в конце концов спасти ей жизнь, а для того, чтобы Паси смог нормально поесть? Мир – это большой круговорот мяса…