— Но зачем такое навязывать цыганам? Мы и без того Древним не молимся.
— Не знаю. Может, они не могут выбирать? Может Ньярлатхотеп не способен воздействовать на разные народы по-разному? Или же не видит разницы между северянами и цыганами? Древние – непостижимы. Их суть чужда человеческому пониманию, и мы можем ухватить только крохотные ее частички. А те, кто рискнул познать их через древние ритуалы, встретили свои последние дни умалишенными безумцами.
— Что, кто-то действительно пробовал?
— Уверен, что их было немало, но точно я знаю только об одном. Еще во времена старого мира далеко на юге среди жарких песков жил безумный араб Абдул Альхазред. Он один из первых предсказал приход Древних и даже написал о них целую книгу «Некрономикон».
— Книгу?
— Да. Это такая связка тонких листков, на которых записывали свои знания мудрецы.
— Знания в предмете?
— И еще какие! От одного коллекционера в Варшаве я слышал, что «Некрономикон» до сих пор существует. В нем описаны жуткие ритуалы для призыва существ из других миров, сами Древние, и много чего еще… Тот коллекционер сказал мне, что само чтение этой книги может извратить твой разум и испепелить душу.
— Мой не сможет. Я ее читать не собираюсь, да и не умею.
— А я собираюсь. Если найду, конечно.
— Ну, само собой… Тебе же уже терять нечего? Разум-то уже давным-давно того, — Янош постучал указательным пальцем по лбу. В ответ на это шаман лишь недовольно фыркнул. — Ишь ты, еще и название такое дурацкое «Некрономикон» …
По мере того как солнце катилось к горизонту, а на Карапаты медленно опускались сумерки, Паси с Яношем начали замечать следы присутствия культа Хранителя лесов. То там, то тут им встречались его «гнезда», сплетенные из сухих веток небольшие кольца, обычно закрепленные вертикально между двух деревьев или же в кустарнике. Размером они были Паси по пояс, а в их отверстия мог пролезть разве что ребенок.
— Селение уже рядом, — Янош присел у очередного гнезда и осмотрел его. — Культисты этими штуками свою территорию метят. Как собаки…
— Это знак плодородия. Женское начало, — Паси нервно поправил на плече лямку котомки.
— Опять умничать начнешь?
— Нет, просто решил поделиться знанием. У меня только они и есть, так что…
Янош отмахнулся от шамана и молча пошел дальше. Паси, бросив быстрый взгляд по сторонам, двинулся следом. Вместе они преодолели небольшой холм, затем спустились в низину и решили остановиться до наступления темноты.
Паси опять задремал, как только его зад коснулся земли. Янош же оставался на стороже. От одной только мысли о том, что где-то рядом бродят уроды в тряпье, его пробивало в дрожь. К тому же небо затянуло тяжелыми тучами, с которых уже начинали срываться мелкие капли. А по такой погоде ему всегда было тяжело на душе. Он с детства не любил быть мокрым. Однажды, когда Ханзи впервые повел его в Стрый продавать пушнину, они переходили через старый мост. И перила, за которые держался непривычный к маршруту Янош, сорвались с места. Опомнившись, он понял, что летит вместе с ними прямо в ледяную воду. Плавать он, естественно, не умел. Старик Ханзи смог вытащить его на берег, после чего они второпях развели огонь, чтобы обсохнуть и не подхватить простуду или чего похуже. С тех пор у Яноша с водой отношения не задались. Он больше никогда не купался, и каждый раз, когда попадал под дождь – вспоминал то ощущение сковывающего грудь мертвого холода, от которого стекленеют глаза и сводит зубы.
— Мы уже совсем близко, — сказал шепотом Паси, приоткрыв веки.